Заметки из хижины «Великое в малом»

Наряду с фактами, с описанием людей и событий, имевших место в действительной жизни, наряду с заметками о нравах и обычаях эпохи, о различных местностях, зданиях, явлениях природы, записями о произведениях литературы (особенно стихах), истории и философии сборники бицзи включали и рассказы о сверхъестественных событиях, о духах и бесах, о волшебниках и магах, о необычайных происшествиях и вещих снах. Встречались сборники, охватывавшие ограниченное число тем, были бицзи, затрагивающие любые темы[57].

Характерной особенностью этого жанра было то, что большинство заметок подобного рода, как отмечал Гуань Да-жу, основывалось на событии, давало «прямое описание факта», которое не обязательно было «организовано авторским вымыслом»[58].

Это, как говорит акад. Я. Прушек, были записи об одном факте, одном явлении, превращавшиеся в «архив фактов»; если даже сборники бицзи и включали анекдоты о личностях, бросавшие свет на частные стороны жизни человека, они все равно не давали «протяженной картины человеческой жизни»[59].

Несколько видоизменяясь на протяжении веков, жанр бицзи сохранил свои основные характеристики; информационность, известную «фактичность», сочетание произведений фабульного характера с описаниями и рассуждениями, сравнительно небольшой объем, структуру сборников, определенный способ сцепления частей и т. п.

По меткому определению М. М. Бахтина, жанр — «это память искусства»[60]. Жанр сохраняет весь предшествующий опыт литературы, в основе его лежит литературная традиция, передающая следующим поколениям какие-то определенные, устойчивые черты (сумму находящихся во взаимодействии первостепенных признаков[61]) и в то же время оставляющая свободу для эволюции, для внесения новыми авторами чего-то своего, отражающего интересы эпохи.

Следуя традиции жанра бицзи, Цзи Юнь создает сборники смешанных записей[62], где фабульные произведения соседствуют с заметками информационного и публицистического характера на самые различные темы. В основе фабульных произведений Цзи Юня лежит авторский вымысел, но, оставаясь верным традиции жанра, Цзи Юнь и этим рассказам и анекдотам стремится придать характер фактичности и достоверности (вводя рассказчиков, ссылаясь на свидетелей происшествия, указывая его дату, место действия, а главное — делая из самого невероятного случая конкретный назидательный вывод, адресованный читателю-современнику). Новым по сравнению с предшественниками было использование Цзи Юнем жанра бицзи для создания картины современного писателю мира, для обличения испорченных нравов, для поучения с помощью конкретных примеров. Впервые, таким образом, в сборниках бицзи за разрозненными, беспорядочными впечатлениями, за отдельными наблюдениями и размышлениями[63] стоит единый «наблюдатель», выносящий свои оценки тому, что он видел или о чем ему рассказывали.

Цзи Юнь иногда сам указывает на связь своих рассказов с произведениями предшественников. Помимо того что в предисловии к сборнику «Не принимайте всерьез» он говорит, что образцами ему служили произведения Тао Юань-мина, Лю Цзин-шу и Лю И-цина[64], рассказы № 14, 22, 32, 38, 63, 268, 404, 701, 1128 содержат упоминания о произведениях из сборников древних авторов рассказов о необычайном.

Так, в рассказе № 14 есть фраза: «Разве вы не слыхали о рассуждениях Юань Чжаня?», и весь этот рассказ напоминает ситуацию в описанной Гань Бао истории встречи Юань Чжаня с духом мертвого, но острота литературно обработанного, законченного рассказа Цзи Юня в том, что у него старик — дух мертвого — отрицает существование духов, и поэтому концовка его рассказа, когда на рассвете старик исчезает, неожиданна и создает комический эффект; в древнем же рассказе дух мертвого ожесточенно доказывает скептику Юань Чжаню, что духи существуют, и исчезновение духа лишь подтверждает его правоту.

В рассказе № 22 Цзи Юнь говорит, что его история «похожа на то, что произошло с Цзи Чжун-санем» (Цзи Кэном); рассказ о встрече Цзи Кана с духом мертвого, как уже упоминалось, входил в сборник писателя IV в. Сюнь Ши «Записки о духах и бесах» (Лин гуй чжи); свой рассказ Цзи Юнь закончил назидательным рассуждением о том, что нечисть не может овладеть человеком, который ее не боится.

В рассказе № 32 персонажу, который слышит разговор лошадей, «вспомнился рассказ о каком-то человеке времен Сун, который у плотины слышал, как разговаривали лошади». Невероятный случай для Цзи Юня важен как возможность предостеречь читателя: конюхов, кравших у лошадей сено, приговаривают к перерождению в облике лошадей.

Рассказ № 38 повторяет ситуацию упоминаемого в нем рассказа из Тай-пин гуанцзи, но также кончается назиданием.

Ссылки на сюжеты, взятые из Тай-пин гуанцзи, есть и в рассказах № 63 и 268 (с комическими концовками, отсутствовавшими у предшественников Цзи Юня).