Заметки на полях книги «Есть ли будущее у капитализма?»

Такое впечатление, что в на постсоветском пространстве марксизм, как и критика капитализма в целом, снова становится «импортным продуктом». В этом случае тем более имеет смысл присмотреться к тому, насколько этот продукт качественный, и насколько он способен принести пользу «стране-импортеру». К слову сказать, именно «мирсистемщики», которые инициировали книгу «Есть ли будущее у капитализма?», уже не первый год представляют западный марксизм для русскоязычной публики. Их самым успешным «промоутером» долгое время был Б.Ю. Кагарлицкий. Названия таких его книг как «Периферийная империя: Россия и миросистема», «Периферийная империя: циклы русской истории», «От империй — к империализму» говорят сами за себя. Кроме того, Б.Ю. Кагарлицкий также был редактором нескольких русскоязычных переводов книг И. Валлерстайна. Правда, нужно учесть, что редактором одного из переводов[1-17] Валлерстайна на русский язык был и В.Л. Иноземцев, который относится к теории мирсистемного анализа весьма критически.

Определенное влияние имеет И. Валлерстайн и его школа на группу теоретиков, возглавляемую А.В. Бузгалиным. Они не только, вслед за Валлерстайном, называют себя «неомарксистами», но и тесно сотрудничают с «мирсистемщиками». Так, например, И. Валлерстайн принимал участие в организованном по инициативе А.В. Бузгалина Московском экономическом форуме 2013 года[1-18].

Нужно сказать, что Московский экономический форум представлял собой по-своему эпохальное событие. Центральной идеей его была идея критики экономического мэйнстрима», или, как выразились организаторы форума, «рыночного фундаментализма», и реабилитации политической экономии. Конечно, куда лучше было бы, если бы организаторы форума высказали эти идеи лет тридцать назад[1-19]. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Куда печальнее другое, что Московский экономический форум, который был заявлен как плацдарм борьбы против «рыночноцентризма», очень плавно трансформировался в собрание вполне добропорядочных российских патриотов, которые теперь с благословения и при мощной поддержке власти[1-20] решают тот же самый сокровенный вопрос, который когда-то решал Солженицын — «как нам обустроить Россию».

И тем, кому это сравнение покажется слишком резким, пусть не спешит. На самом деле все намного сложнее, чем кажется. Нельзя забывать, что Солженицын тоже начинал как очень ортодоксальный марксист. Он был репрессирован за то, что в личных письмах с фронта критиковал Сталина в том числе и за «за искажение ленинизма». Да и после отсидки он оставался «верным ленинцем». И если выдвижение его на Ленинскую премию можно пробовать объяснять антисталинской конъюнктурой того времени (хотя это объяснение будет крайне наивным — кто-кто, а те, кто выдвигал тогда писателей на Ленинские премии, очень тщательно проверяли политическую благонадежность их протеже, ведь за его поведение потом придется отвечать), то очень сложно объяснить конъюнктурой, например, тот факт, что, по свидетельству Л. Науменко, одно время портрет Солженицына стоял на книжной полке у самого, пожалуй, глубокого советского философа-марксиста Э.В. Ильенкова[1-21], а очень положительную рецензию на «Один день Ивана Денисовича» (хотя и весьма критическую в деталях, но одобрительную в целом) на роман «В круге первом» писал Мих. А. Лифшиц[1-22], которого тот же Солженицын окрестил «ископаемым марксистом».

Диалектика предательства

Да и вообще, всегда нужно помнить, что национал-социализм, сионизм, современная социал-демократия — это ведь тоже социалистические течения. И в этих явлениях ничего нельзя понять, если думать, что они не имеют ничего общего с «настоящим социализмом», или объяснять их политику предательством интересов дела социализма.

Разумеется, это предательство, но нельзя забывать, что это предательство именно дела социализма, то есть, что все это есть именно социалистические по своей природе течения. Тот, кто этого не поймет, сам обречен на такого или иного рода предательство.

Предательство тут вырастает не из личных качеств деятелей этих движений, а из логики той борьбы, которая порождает как само предательство, так и предателей. Политическое предательство нельзя рассматривать просто как политическое ругательство или как этическую категорию. На самом деле, оно играет очень важную роль в политической, а еще большую — в теоретической борьбе классов и требует к себе очень пристального внимания, в том числе и теоретического.

Мы уже отметили, что оно может быть рассмотрено рационально только как «свое-другое» того дела, предательством которого оно является. Иначе о предательстве и говорить нельзя, поскольку если это не будет переход на позиции враждебного класса, то это будет что угодно, но никак не предательство.