Заметки на полях (СИ)

— А что за стрелка? — переключилась Аня на вопросы насущные.

— А сама как думаешь? С Рыбой и прочим. Нужно решать вопросы. Подробности завтра.

— Ты уверен, что завтра придёшь? Не должна ли я, как взрослая, вмешаться, узнав об этой самой «стрелке»?

— Ань, ты не взрослая.

— Прекрати мне так безбожно льстить!

— Подойди к зеркалу, посмотри на себя и честно скажи, что до сих пор не ощущаешь себя восемнадцатилетней девчонкой с ветром в голове.

Она долго молчала. Я усмехнулся. Из подъезда донеслись шаги.

— Ты сегодня один ночуешь?

Сердце вдруг застучало быстро-быстро.

— Да. А что?

— Я позвоню тебе в одиннадцать. Если ты не возьмёшь трубку — я буду звонить твоей маме и в милицию. Скажи, куда ты пойдёшь.

Ф-ф-фу-у-у ты, блин, напугала! Господи, так ведь и инфаркт словить можно. Я уж думал, что… Ладно, забудем, о чём я думал.

— Семён… Ты что, подумал, что я к тебе на ночь приеду?

— Что?! Нет! Как тебе такое только в голову могло прийти? Я парень приличный, пока пари не выиграю — никакого секса.

Пронзительно динь-донкнул звонок. Я натянул провод, открыл дверь и впустил в прихожую Гошу. Показал ему палец — мол, погоди.

— Зубы не заговаривай, — грозно сказала Аня. — Где будешь?

— В садике вроде…

— В каком?

— Если от остановки идти — то слева. Наверное. Во всяком случае, сколько помню, на разборки все туда ходили. Справа садик какой-то не такой. Не та атмосфера, фэн-шуй не фэн-шуится.

— Ага, поняла, о чём ты. Ладно, удачи. В одиннадцать позвоню!

— Не вопрос. Буду ждать в кроватке без трусиков. До связи.

Я, наконец, положил трубку и выдохнул.

— Кто там? — спросил Гоша.

— Так… Одна хорошая девушка.

— Вот, блин! — надулся Гоша. — Откуда у тебя столько хороших девушек?

— Прыгни с балкона — и у тебя столько же будет. А, забыл, у тебя же нет балкона. Ты живёшь на первом этаже. Лошара.

— Да пошёл ты…

— Да чего ж ты обидчивый-то такой? Подростки так утомляют…

Ответить Гоша не успел — в дверь зловеще постучали, игнорируя звонок. Я оттеснил Гошу плечом и открыл. Из подъезда пахнуло куревом, холодом и опасностью.

— Ну чё, идёшь? — буркнул Лёха, стоящий во главе стаи товарищей. — Только не говори, что зассал. Я за тебя уже там базарил.

— Поссать бы, конечно, не мешало… — замешкался я. Потом посмотрел на мрачные лица пацанов на четыре-пять-шесть лет старше меня и вздохнул: — А, вообще, там поссу. На природе — оно даже лучше. Правда?

26

— Пожалуй, в этом есть какая-то замогильная ирония. Я про бассейн. Вообще, конечно, это странно: в Сибири бассейн под открытым небом. Может, над ним раньше навес какой был? Без понятия, я слишком поздно родился. Но когда-то тут, наверное, купались малыши, может, даже кто-то из вас. Крики, визг, брызги… Потом пришла Перестройка и всё убила. Она людей убивала! Чего уж говорить о садиках… Сильна была, сука. И когда я приходил сюда маленьким, то уже видел пустой бассейн, заваленный всяким хламом. Да он с тех пор и не изменился. Кирпичи, обломки статуй, шифер, стекла, бутылки… Тогда, в детстве, я лазил здесь в поисках сокровищ, или мы играли во всякую чушь, типа трансформеров домайклбэевской эпохи, или «Горца». Лазили тут, с чистым сердцем и грязными руками. А теперь? Вы только поглядите, я мочусь туда, оскверняя собственное детство и детство тех детишек, что когда-то купались тут. Плюс, нельзя не усмотреть параллель с дядей Петей. Это ведь и ему в душу плевок. Даже не плевок, а скорее…

— Слышь, ты достал, сколько с тебя ещё литься будет? — рыкнул кто-то сзади. — Вон Рыбин чешет.

— Сам удивляюсь. Должно быть нервное. Щас дожму… Ну вот, теперь я отлично себя чувствую. Здорово, Рыба! Здорово, друг Рыбы! И вам всем тоже здоровьюшка.

Если до сих пор меня немного колбасило от страха, то теперь всё прошло. Увидев, какая толпа пришла с Рыбиным, я понял, что шансов тупо нет. С ним пришло восемь человек, среди которых я узнал Цыгана. Бля, да этому кабану под двадцать… Вот отморозь. И как не надоело хернёй заниматься? Мог бы уже работать где-нибудь, подниматься потихоньку, ненавидеть себя, как человек. Нет, всё с сопляками по садикам шаро*бится.

— Здорово, пацаны, — буркнул Рыба, который выглядел каким-то пришибленным.

Пацанов со мной было шесть человек, но я понимал, что за меня они не встанут. Правда, может, послужат гарантом того, что эти восемь, что так недобро смотрят в мою сторону, ограничатся только взглядами.

А, да, ещё был Гоша. Гоша стоял рядом со мной и трясся, как алкаш поутру. Но не убегал. Вот ведь отважный… Надеюсь, ему хотя бы не перепадёт.