Заметки об Тэне

Н. Страховъ Замтки объ Тэн

Прибавленіе. Замтка о перевод одной изъ книгъ Тэна (1871).

Въ сравненіи съ Ренаномъ, Тэна, конечно, нужно поставить во второй, или даже въ третій разрядъ писателей. Онъ далеко уступаетъ Ренану и въ обиліи мыслей, и въ важности и разнообразіи предметовъ, о которыхъ писалъ, и, наконецъ, въ самомъ метод, съ которымъ брался за каждый свой предметъ, и въ мастерств, съ которымъ его излагалъ. Между тмъ, имя Тэна невольно какъ-то соединяется съ именемъ Ренана, когда мы думаемъ о французской литератур; эти два писателя, очевидно, возвышались надъ остальною литературою, господствовали въ ней, хотя стояли далеко не на одномъ уровн. Успхъ Ренана былъ при этомъ ниже его достоинствъ, потому что это былъ скептикъ, загадочный и прихотливый; успхъ Тэна былъ, напротивъ, нсколько выше его достоинствъ и завислъ отъ того, что это былъ догматикъ, излагавшій свои мысли твердо, систематически и ясно до прозрачности. Понимать Тэна не трудно, и въ этомъ для многихъ была его привлекательность. У насъ, въ Россіи, сочиненія Тэна очень читались и главнйшія были переведены, именно Чтенія объ искусств (1874), Титъ Ливій (1885), Объ ум и познаніи (1872) , Исторія революціи [1].

Что же такое Тэнъ? Судьба наша такова, что французскіе писатели занимаютъ насъ столько же, если не больше, чмъ свои; мы живемъ постояннымъ отраженіемъ чужой умственной жизни. Поэтому, сверхъ своихъ длъ, у насъ всегда много чужихъ. Тутъ не было бы ничего дурнаго, еслибы мы успвали справляться со всмъ этимъ изобиліемъ умственныхъ явленій, еслибы никогда не впадали ни въ попугайство, ни въ путаницу и сумбуръ; по несчастію нельзя намъ этимъ похвалиться. Относительно Тэна ршаемся представить читателямъ слдующія общія замчанія.

I Науки и позитивизмъ

Когда дло идетъ объ Тэн, то непремнно приходится разсматривать его, какъ философа. Ибо у него не только была нкоторая философія въ род той, какую можно найти у каждаго писателя, если станемъ доискиваться главныхъ основъ и пріемовъ его мыслей;

Второе изданіе этого перевода вышло въ 1894 г. у Тэна были такіе философскіе взгляды и пріемы, которые онъ прямо заявлялъ и исповдывалъ, и которымъ онъ старался подчинить весь ходъ своихъ разсужденій. Трудно найти книги, имющія боле систематическій и методическій видъ, чмъ его книги. Эта строгая вншняя форма, это постоянное однообразіе подведенія частныхъ случаевъ подъ общія положенія даже портитъ его писанія, длаетъ ихъ монотонными. По счастію, читатель скоро догадывается, что формулы Тэна слишкомъ узки и односторонни для содержанія въ нихъ вкладываемаго. Тэнъ былъ человкъ огромныхъ умственныхъ силъ, съ чрезвычайнымъ трудолюбіемъ и ученостью и. вмст съ тмъ, съ большимъ даромъ слова, съ остроуміемъ, наблюдательностью и художественнымъ вкусомъ. Понятно, что все это богатство не укладывалось въ узкія рамки его философскихъ построеній и било черезъ край, — что и даетъ едва-ли не главную привлекательность его сочиненіямъ. Можно сказать, дйствительно, что его философія иногда больше вредила его насаніямъ, чмъ приносила имъ пользу.

Въ чемъ состояла эта философія? Во-первыхъ, Тэнъ принадлежитъ къ позитивистамъ. Такъ опредлилъ его Шереръ еще въ 1858 г., черезъ пять лтъ посл появленія Тэна въ литератур, и это опредленіе нужно признать вполн врнымъ [2]. Позитивизмъ есть чисто французское явленіе, и Тэнъ входитъ, какъ одинъ изъ потоковъ, въ кто умственное движеніе, появившееся во Франціи почти съ начала ныншняго вка. Это была нкоторая попытка выйти изъ господствовавшей шаткости, изъ анархическаго отрицанія и сомннія, въ которомъ были оставлены умы прошлымъ вкомъ и его революціею. Какъ извстно, позитивизмъ видитъ свой главный авторитетъ, свою незыблемую опору въ наукахъ, то-есть не въ познаніяхъ вообще, а въ томъ, что французы называютъ les sciences, въ такъ называемыхъ положительныхъ наукахъ, куда относится математика, затмъ точныя науки и, наконецъ, вообще естествознаніе. Когда все было подрыто и расшатано, и религія, и политика, и вс понятія о Бог, мір и человк, тогда оказалось, что есть, однако же, науки, которыя при этомъ не потерпли никакого ущерба, остались столь же твердыми и ясными въ своемъ содержаніи и значеніи, какъ и прежде. Уваженіе къ нимъ безмрно возрасло, и естественно явилась мысль остановиться на нихъ, Какъ на единственно надежной области познаній. Вотъ почему ихъ стали называть положительными, не въ смысл противоположности чему-нибудь отрицательному, а въ смысл опредленности, твердости, достоврности, такъ, какъ мы говоримъ: «положительное законодательство», «положительная религія». Шеллингъ въ свои старые годы училъ, что въ философіи существуютъ дв области, одна, которую слдуетъ называть отрицательною философіею, и другая, высшая, — положительная философія. Совершенно иначе понимается выраженіе «положительныя науки»; тутъ подразумвается противоположность наукамъ шаткимъ, спорнымъ, много утверждающимъ, но не имющимъ твердой достоврности.