Заметки пожилого человека

Преемник, впрочем, был подобран удачно. Предшественника ни за что не ругал, на его мемориальные центры смотрел благосклонно, ставленников не тронул, за исключением тех, кто проявлял себя совсем нелояльно, курса в целом придерживался… Расставил на ключевые посты своих, так это кто бы не сделал на его месте! В положенный конституцией срок ушёл с поста, хотя остался во властной обойме, и вскоре к власти вернулся. Но в этом не был исключением и ничего не нарушил, кроме ожиданий либеральной интеллигенции. Однако её оказалось немного, и влиянием она, как выяснилось, обладала куда меньшим, чем полагала. А с учётом того, что серьёзной оппозиции в стране не было, а та, что была, не производила впечатления, вследствие которого люди были бы готовы идти за ней на баррикады (да и она туда не рвалась), в метрополии начался кадровый застой. Коррупция шла, скандалы вокруг неё были, начальство на них реагировало отставками и арестами виновных. Лучше от этого не было, хотя на какое-то время населению становилось легче на душе. Нормальное гниение и деградация системы.

У соседей при этом наблюдалось разное, от процветания семейно-клановых авторитарных режимов восточного типа там, где запасы нефти, газа, урана и прочих полезных ископаемых позволяли, до бандитско-олигархического бардака с большей или меньшей степенью нищеты основной массы жителей. В оказавшихся частью коллективной системы безопасности нового старшего брата приморских странах, при похороненном их властями хозяйстве, центром политики стала борьба с бывшей метрополией и той частью населения, которая испытывала ностальгию по империи. На деле старая столица на них влияла несильно, но они приобрели новых кураторов, не озабоченных тем, как эти страны будут жить. Риторика, в соответствии с которой они стали частью новой общности, изменилась: о братстве народов и социализме больше не говорили. Упор был сделан на единство атлантического сообщества в борьбе с восточным варварством. Как следствие, статус европейской витрины сверхдержавы у них сменился на имидж глубокой провинции Запада и прифронтового плацдарма, который, если что, не жалко.

Очень кстати новому начальству подвернулись старые кадры: дети и внуки тех, кто воевал в Третьем рейхе против «восточных варваров», с которыми предстояло бороться. В связи с чем на западных рубежах бывшей единой страны произошёл взлёт нацистской идеологии, в рамках которой в освободившихся не только от «оккупации», но и от правил приличия странах началась большая замятня. Борьба кандидатов в европейцы с «унтерменшами» перешла из публичного облаивания и бытового хулиганства в стадию артиллерийских перестрелок. Что оказалось для руководства бывшей метрополии полным сюрпризом. Можно было чего-то такого ожидать, но масштабы военных действий, ожесточённость карателей, степень отмороженности и недоговороспособности их руководства, судя по всему, была неожиданной. В итоге попытки переговоров, в рамках которых можно было бы учесть интересы сторон, провалились и впереди замаячила большая европейская война. Каковая на повестке дня в настоящее время стоит.

Тут, правда, возникли некоторые ограничения. Распад империи притормозился и вместе с ним приостановился развал её армии и оборонной промышленности, чего никто из сторонних наблюдателей не ожидал. Метрополия продемонстрировала появление у неё высокоточного оружия и на Ближнем Востоке провела его испытания в полевых условиях. Прошла операция на опережение, в рамках которой она с лёгкостью и изяществом приросла стратегическим плацдармом-полуостровом на юго-западных рубежах, после чего создала линию обороны в полярных районах. Так что, обкатав армию, испытав вооружение и проведя в жизнь новую стратегию ведения военных действий в условиях конфликта в Восточном Средиземноморье, страна подтвердила членство в клубе «великих держав». На что прочие участники этого сообщества, которые незадолго до того вывели её из круга общения, подвергнув масштабным санкциям, явно не рассчитывали. Отреагировали они нервно. Что можно наблюдать, ожидая без большого оптимизма, как это безобразие закончится.