Заметки Русской Тайги

В чужбине свято наблюдаю,

Родной обычай старины;

На волю птичку выпускаю,

При светлом празднике весны.

Я стал доступен утешенью:

За что на Бога мне роптать,

Когда хоть одному творенью

Я мог свободу даровать!

(А. С. Пушкин. 1823г.)

Обычай, о котором в стихах говорит Пушкин, сохранился у народа до XXI века. Где то по селам и сейчас еще помнят! Был он связан с весенними праздниками. В одних местах России птиц выпускали на Пасху, в других местах — на праздник Благовещенья. У Даля поговорка приводится: «Благовещенье — птиц на волю отпущенье».

В книге «Быт русского народа» у этнографа Александра Власьевича Терещенко встретил я об обычае освобождения птиц из неволи следующее: «В Петербурге сохранился умилительный обычай, который, как говорят, существует также во многих местах России. В Страстную неделю и в неделю Светлого Воскресения разносят птичек в клетках: жаворонков, синиц, подорожников и продают их, с условием на выпуск. Благотворительная и вместе трогательная мысль — и тех, которые ловят для продажи на выпуск, и тех, которые покупают, чтобы освободить из неволи. …Я знаю много примеров, что русские девушки собирают складчину на то, чтобы откупить несколько клеток и выпустить птичек на волю. Какая должна быть радость для освободительниц!»

Трогательно, конечно… Но какая тупость, не находите?! Ловить птичек, ради того, чтобы потом их выпустить! Для птицеловов и торговцев все понятно. В духе вполне современного капиталистического общества: просто бизнес, ничего личного. Не важно, сколько птичек будет искалечено при отлове, сколько умрет в клетках, не дождавшись воли. Главное — заработок.

Но у простых людей, покупателей, обычай такой должен был существовать раньше, в традиции. Не могли его придумать торговцы ради заработка! Они его только использовали. И традиция эта не христианская, а более ранняя. Убедительно об этом говорит соотнесение освобождения птичек с разными датами (и разными христианскими праздниками) в разных местностях. Все древние обычаи известны не только одному народу, а многим или, во всяком случае, нескольким народам. В памяти одних обычаи сохранились лучше, у других — хуже. У одних народов сохранились древнейшие объяснения обычая, у других — более новые. Обычай освобождения птиц из клеток известен всем славянским народам — русским, украинцам, белорусам. Старое народное объяснение этого обычая гласит, что выпущенные на волю птицы ходатайствуют перед Богом за того человека, кто их выпустил.

В этом древний смысл обычая отпускать весной птиц на волю? Или, есть что-то еще?

Обратите внимание: древний русский обычай совершенно не связан с занятием охотой. Русские обычно выпускали в весенние праздники на волю лесных певчих птичек. В старой Москве, в Охотном ряду, на Птичьем рынке продавали лесных птичек в качестве певчих комнатных птиц. Обычай держать в доме, в клетках, лесных певчих птичек был издавна широко распространён у русских, как бытовая традиция, именно, это способствовало сохранению древнего обычая.

Украинский этнограф Пётр Васильевич Иванов писал в 1907 году о том, что украинцы, живущие в Купянске в Благовещенье «выпускают из клеток певчих пташек: чижей, снегирей, щеглов, синиц, на волю, чтобы они благословляли Бога и просили у него счастья тому, кто выпустил их из неволи». Опять встречаем: «певчих пташек».

Я в своих странствиях по Русской Тайге до сих пор, нет-нет, да встречаю осколки разных древних обычаев. И по дальним селам ребятишки до сих пор ловят птиц, держат их дома зиму, а весной отпускают. И объяснения имеются. В среде потомков русских старожилов Сибири, в первую очередь.

В особо сильные морозы и тишина в тайге стоит особая. Мертвая тишина. Вымораживает при ясной погоде, когда и ветер стихает. Ни дуновения, ни даже малого движения воздуха. Только нарастающий мороз, убивающий все живое. Только треск лопающихся веток иногда, и мертвенная тишина. Среди народов Севера, в том числе и Русского Севера и их потомков, заселявших Тайгу Сибирскую, понятия смерти и гибели всего живого связано с холодом. Тесно перекликается и с Рагнареком у Североевропейцев.