Заметки с выставки

Женщина выглядела обескураживающе похожей на комбинацию того, какой Джоэни могла бы оказаться, и первыми воспоминаниями Винни об их матери рано утром, без макияжа. Возможно, Морвенну состарила болезнь, но она смотрелась по меньшей мере лет на двадцать старше, чем была Джоэни, когда Винни видела ее в последний раз.

На мощеном пятачке позади дома был виден молодой человек, явно ее брат, но скроенный из ткани более солнечной. Он возбужденно разговаривал по мобильному телефону.

— Джек, наш семейный врач, хотел ее госпитализировать, — сказал Энтони. — Но я ему не позволил. Не хочу, чтобы ее упрятали в сумасшедший дом.

— А она…?

— Она объявилась нежданно-негаданно. Больше десяти лет скиталась повсюду. Сначала она казалась довольно спокойной, но, возможно, это был просто шок от известия о смерти Рейчел. Потом она…

Он сел за потертый старый сосновый стол. Винни села напротив.

— Отсюда, если перейти через набережную, есть старый бассейн. Открытый бассейн с морской водой еще с тридцатых годов, знаете ли.

— Ну да, — кивнула она, хотя ничего об этом не знала.

— Как-то утром, никому ничего не сказав, она отправилась туда и попыталась утопиться.

— Господи.

— Джек посадил ее на лекарства, но, увы, все мы немного нервничаем.

Винни никак не могла предположить, что ухитрилась навязаться в гости в такое ужасное время.

— Я, пожалуй, пойду, — пробормотала она. — Ну и дела… мне так жаль.

— Вы не понимаете, — сказал он с грустной улыбкой. — Мы просто счастливы, что она снова с нами, и мы можем заботиться о…

— Здравствуйте?

Молодой человек вошел, заправляя сотовый телефон в карман джинсов. Он был лапочка, на той самой трогательной стадии между красавчиком-мальчиком и всем, что там дальше. Как раз из тех, что нравятся Пити. Он посмотрел ей прямо в глаза и протянул руку. Да, собственно говоря, нравятся и ей тоже.

— Я Хедли, — сказал он. — Как поживаете?

— Это Винни, — сказал его отец. — Из Торонто. Мы переписывались по е-мейлу.

Хедли быстро перевел взгляд с одного на другую, и на секунду она заметила — он подумал, что они встретились на каком-то сайте знакомств для старичков.

— Вы знали маму, — сказал он.

— Да, — сказала она. — Я ваша давно потерянная тетя.

— Боже мой, ну конечно!

Он засмеялся, поцеловал ее, обнял и снова усадил за стол.

— Давайте, я поставлю чайник. Вы обедали? Когда вы приехали? Энтони ничего не говорил.

— Ну, похоже, у вас тут и без этого было чем…

— А. Ну да. Безусловно. И тем не менее. Чай?

— Да, с удовольствием.

Она усмехнулась.

У него был этот дар и у Пити тоже — умение улучшить атмосферу в комнате, просто войдя в нее. Он возился, наливая чайник, расставив на столе вишневый пирог, чашки и маленькие тарелочки. Все было вразнобой, но все было очаровательно.

— Если и есть что хорошего в смерти, — сказал он, — так это то, что пирогов несколько месяцев печь не надо. Холодильник забит! Это был Оливер, — сказал он Энтони. — Они с Анки приехали сегодня утром. Он звонил из Труро, так что скоро подъедут. Они были в той галерее на Лемон-стрит. Оливер — мой муженек, — пояснил он.

— А кто такая Анки? — спросила Винни и увидела, что тень пробежала по его лицу.

— Ну, она… она друг, художница.

Они пили чай с пирогом, а затем Винни открыла сумку и достала конверт с фотографиями, которые прихватила с собой — Джоэни, своих родителей, их дома в Этобико, Простых Вещей, ее дома в Роздейле, их дедушки и бабушки, ее Джоша. Появившаяся в одночасье вторая семья. Она записала для них имена и даты, которые могла вспомнить. Она коротенько рассказала, что помнила, о семейном древе Ренсомов. Она пригласила их приехать. Отвечая на их расспросы, она рассказала о больнице Кларка и своей добровольческой работе там, и о том, как Джоэни сбежала оттуда, и ей удалось не заплакать, хотя слезы и душили, когда она рассказывала о Рей Келли и обо всей этой истории с поездом.

Затем, когда они оба поняли и осмыслили услышанное, наступило то, что ее бабушка называла говорящим молчанием. Даже разговорчивый Хедли затих, и глаза его наполнились слезами.

— Должно быть, вам было очень больно и вы были злы на нее, когда она вычеркнула вас из своей жизни, — сказал, наконец, Энтони.

Но, прежде чем она успела придумать ответ, разговор прервало чириканье телефона Хедли. Пришло видеосообщение, скан первого триместра ребеночка его невестки Лиззи. Конечно же, все были счастливы и последовали поздравительные телефонные звонки. Энтони пришлось отнести телефон наверх, в комнату к Морвенне, чтобы показать скан и ей тоже, хотя на самом деле смотреть там было нечего — так, комочек с сердцебиением.