Заметки вашего современника. Том 3. 1980–2000

— Если верёвками скрепить кости, то будет не скелет, а просто груда перевязанных верёвками костей, — сказал я тоном заслуженного учителя РСФСР.

— «Пушкин», а ты не врёшь? — подозрительно сощурился Вася.

— А что, похоже? — спросил «Пушкин».

— Похоже, — кивнул Вася.

— Вру! — простодушно улыбнулся «Пушкин»…

Мне жалко его, мне кажется, что он недоедает. Он всегда так внимательно следит за тем, как раскладывают еду, так живо откликается, когда предлагают добавку, так жадно поглощает всё в своей миске, всегда заканчивая трапезу раньше всех…

Я бы многое прощал «Пушкину», если бы он проявлял хотя бы минимальное чувство снисхождения к Мите, если бы ощущал себя по отношению к нему действительно взрослым. Он же постоянно демонстрирует на Мите своё превосходство, умственно при этом скатываясь до Митиного уровня, если не ниже.

Впрочем, «Пушкин», наверное, хороший малый, а я просто не умею ладить с детьми. Ну, что делать, если мир ребёнка мало меня интересует. Это — плохо, но это — так, себе-то я врать не буду… Мне трудно жить в этом мире, где я чувствую себя морским млекопитающим, которому необходимо всплывать на поверхность и глотать воздух стихии взрослых. Любовь к детям считается положительным качеством человека, что, мне кажется, не совсем верно, ибо любовь, если это настоящая любовь, есть чувство мозгу не подчинённое, которое, по словам Шекспира, лежит «вне сфер добра и зла», т. е. чувство, знака не имеющее, ни положительного, ни отрицательного. Если я не люблю детей, это не значит, что я плохой, это означает только, что я ущербен, как ущербен человек, лишённый зрения или слуха. Поэтому равнодушие к детям не может наказываться другими, ибо человек этот уже наказан Богом, обеднившим его мир, сделавшим его существование во многих смыслах бесцветным.

* * *

Решил нарисовать наш лагерь. Мы с Митей уселись на горке, Света принесла нам этюдник, показала краски, и мы приступили к делу. Насколько я помню, я никогда в жизни не рисовал масляными красками. Мне хотелось писать как можно размашистее, смелее, избежать всякого копирования, искать цвет в себе, но это оказалось чертовски трудно. У меня родилось какое-то чахлое, робкое, крайне ранимое, нетвёрдое по рисунку, худосочное по цвету произведение, очень меня огорчившее.

* * *

Андрей — водолаз из ПИНРО, фигура необыкновенно колоритная. Если бы я был девушкой, влюбился бы в него без памяти. Высокий, тёмно-русый, весь в кудряшках, как сатир, небрит и космат предельно. Взгляд удивительно умный и добрый. А главное, у него какая-то особая манера общения: каждый звук, каждый жест выявляет абсолютную откровенную доброжелательность к собеседнику. Замечательно улыбается. Трудно найти человека, который бы так гармонично был связан с этими камнями, морем, моторками, так от всего этого неотделим… Я не могу представить себе Андрея не то, что в Париже, но даже в его родном Архангельске, в этом продранном на могучих плечах свитере, в этом тулупе, который застёгивается на одну пуговицу, в заляпанных, потерявших всякую форму коричневых брюках и изорванных, притом что хорошей кожи, башмаках, в которых можно угадать какую-то дорогую зарубежную модель. И не в том дело, что в такой одежде в Архангельске его могла бы прихватить милиция, а в том, что в другой одежде я не могу его представить, не могу придумать, что способны держать эти ручищи, — так ладно касались они отполированного руками древка руля. Вася потом сказал, что палец Андрея по всем измерениям в два раза больше его пальца.

* * *

Директор Соловецкого музея Лев Евгеньевич Востряков. Молодой человек в очках, постоянно чему-то загадочно улыбающийся, что бы я ему ни говорил. После беседы он дал нам девицу-экскурсовода, но рассказывала она нам о реставрации кремля так плохо и сбивчиво, что я ужасно тяготился её объяснениями и мне хотелось убежать. Митя, стоя рядом, тихонько пел, а Чудецкий один за всех задавал умные вопросы.

* * *

Баня, а точнее — Митя в бане, о, это этюд…

Монастырская баня построена в 1717 году и, таким образом, является реликтом, отстающим по своему комфорту от современных бань лет этак на 300. Работает только по пятницам и субботам. В пятницу — женщины, в субботу — мужчины. С 14.00 — военные моряки, с 16.00 — остальное мужское население.