Замятин Евгений

— Ввиду недостатка топливного кризиса…

* * *

Сидит, курит папиросу и мечтает:

— Ах, хоть бы ранило.

И только сказал — пуля чок — в щеку навылет. Вся морда в крови, папироска в губах, и улыбается: слава тебе, Господи.

* * *

Чистка партии. Исключили за то, что дважды замечен был в посещении церкви. Исключенный выходит, радостный:

— Слава тебе, Господи.

Рассказывает свою биографию:

— Родители эксплуатировали мою молодость.

* * *

1922 г. Вино.

31 декабря разрешили продажу вина. Возле Елисеева на Невском. Очередь — длиннейшая.

— На что? На Шаляпина? — интеллигент.

— Какое на Шаляпина? На вино.

— На вино? — остолбенев. Подходит другой, толстяк, кубик:

— На что хвост?

— На вино.

Кубик ударяет себя по коленкам — и даже на корточки:

— На вино?

Старается втереться без очереди. Скандалы. Выходят с бутылками из магазина. Окружают, расспрашивают. Кто-то откупорил, пробует.

Первого, кто вышел из магазина, качают.

Курсистки, которые не знают даже, что такое мус-кат-люнель и сотерн, спрашивают опытного человека, что послаще купить.

Идет мимо трамвай, висят, останавливается. От хвоста бежит доброволец — сообщить, что продают вино. И гроздья отрываются, бегут в очередь.

С Караванной выезжают дроги с гробом. На гробу — сидит с цигаркой человек. В очереди — бабы:

— Эх, батюшка. Так и помер, не дождется.

Идет горничного вида женщина:

— Безбожники. Люди с голоду дохнут, а вы за выпивкой стоите. Креста на вас нету.

— Уйди ты, с…

Сквозь окна магазина полки, бутылки, бутылки, а выше — арка, на арке — портрет Маркса, Ленина и Троцкого.

* * *

Песня:

Зеленая роща надо мной шумела,
Я пьяна-пьянешенька под кустом сидела.
Тут ко мне подходит паренек фабричный
И со мной заводит разговор приличный…

* * *

Директор у них в гимназии был: Груздев по фамилии, а звали Морковка. С бакенбардами. Учеников в строгости содержал и семейных своих также. Ученики — перед ним в струнку. Скуповат был нередко. И пойди мальчишка в баню, в чистый четверг, в баню за 20 копеек. Сидит себе, мылится, старается — утром это рановато было. И вдруг — с шайкой, с веником — входит человек с бакенбардами… Батюшки, да ведь это же наш: Морковка. Ахнул мальчишка и, намыленный весь, бросив мочалку, вытянулся — и расшаркиваться стал директору. А директор (без регалий был) — сконфузился так, что рака испек. И подошел к гимназисту, сказал:

— А, это вы. Ну, здравствуйте.

И… руку пожал гимназисту от конфуза. Так мальчик первый раз сподобился начальственную руку пожать.

* * *

— Из-звощик… Мму-Ммузнецкий Кост. Короксапеек…

* * *

Замуровали…

Выпил основательно — и надо было ему выйти в коридор. А был в комнате пустой шкаф платяной — ниша в стене с желтой дверью: точь-в-точь как входная дверь. И попал он в этот шкаф. Открыл: белая стена, видно — свежая, недавно закладена. Глухая стена. Ткнулся — глухая. И, весь бледный, вернулся:

— За-замуровали… Господа, нас замуровали…

* * *

Как отцу архимандриту
Блошка спать не дает:
Ум она его кусает
Целу ночь — и напролет…

* * *

У помещицы попугай был — доносчик, про девушек барыне все доносил. Так они ему жопу зашили: так и издох.

* * *

«У нас на дворе — всякая швабра живет, одно слово: свита».

…Решили живот трожды в день кипятком мыть, чтобы не так голодно было…

* * *

Солдат пришел в землянку, просит офицера взять его из лазарета:

— … Да там, ваш'скородие… чистота дюже одолевает.

* * *

«…выслать мне наложенным платежом патентовную керосиновую кухнию для пищеварения».

* * *

Разогрелась пушка от выстрелов.

— Хоть блины пеки, — говорят солдаты.

* * *

— Петка, не дрожи стол.

— Колосающее!!..

— Вагон битками набит.

— Вы мне калош потеряете!

— Не давитесь. В трамвае.

* * *

Деревня — как стадо белых дремливых овец.

…Приехали артисты из Москвы. Из Москвы ведь! Раскошелился Иван Иваныч, купил шампанского дюжину, пошел за кулисы и стал угощать. Из Москвы ведь!

— Да, выпейте, не отказывайтесь!

Пьет… звонок, пора и на сцену.

— Да, выпейте, что там…

— Э, отстаньте…

— Да нет уж. я двадцать рублей загубил, нет уж, — и вышел Иван Иваныч со стаканом, с бутылкой за ними на сцену. Так все и ахнули.

* * *

Мине кстили
у трактире-кабаке.
Окурнали
у виноградном у вине.

Отец крёсный — целовальник молодой.

Матка крёсна — винокурова жена,
Собралася — вся негодная семья.

* * *

— Квас понедельничный — не вари: мыши в такой квас будут валиться.

… — Ну што, аль мне тебе объяснить, почему в понедельник нельзя… Тать, сама не маленькая.

— Глупости, сварю — отличный будет квас.

— Ну, вари-вари, на свою голову… Вот если утопнет кто — ты будешь виновата.

…— Да как же: утопника-то ведь понедельничным квасом отпаивают.

— Ну, вот — сваришь ты квас, будет к твоему квасу и утопник.

* * *

На кирпичной стене Страшный суд намалеван: грешники. праведники, черти хвостатые и сам Судия.