«Граждане не умеют вести себя в данном советском учреждении, разлагаются на столах и некоторые даже спят…»
— До того пьян, что двое ведут, а третий ноги переставляет…
Частушки:
Комиссар Щукин — проходил в дверь, открывая ее ровно настолько, чтобы пролезть: не больше.
В доме был громоотвод: все думали, что это радиотелеграф. И вообще, кажется, каждую минуту думали, что вот-вот она нажмет какую-то кнопку — и все взлетит…
У одного из бывших в доме во время обыска проверяли документы. Паспорт читали-читали. Прописан в Адмиральской части. Комиссар спрашивает мрачно:
— Вы что же, значит, адмирал будете?
Колоха — об арфе:
— А это что же — рояль разобрали, что ли?
Красноармеец с винтовкой — часовой — слушал-слушал арфу, головой помотал:
— Чисто в раю, ей-Бо.
Угощают:
— Кушай, жадобный, кушай. У нас вот тоже недавно один из плена вернулся домой, на хлеб мягкий накинулся. Да как живот ему вздуло — через две недели и помер. Кушай, голубчик, кушай…
«Удостоверение.
Выдано гражданке села Голубово Копытолине Ухаркиной в том, что у ней нету дровней, каковые отобрал комисcap Расписаев. Последние дровни, посему я растерялась, они у меня совсем плохие. Посему я прошу вас возвратить назад, каковые находятся в Ключах. Мои дровни, я свои желаю возвратить назад. В этом и удостоверяется.
…Френчи размножились чрезвычайно, галифе пузырились на каждом шагу. Все свергнувшие иго царизма и борющиеся в первых рядах за светлое будущее — обозначились френчами и галифе.
Онегин был сын разорительного помещика. Когда он вернулся в свой уголок, он нашел своего дядю на столе. Но очаровался деревней и остался там жить. Скоро деревня ему надоела, и он очаровался Татьяной. Татьяна была помещица. Она била крестьян, носила корсет и читала романы. Ходила по бедным и страдала тоску. Она велела ей-ной няньке написать ему письмо и послать с ейным внуком Онегину. Онегин ответил ей грубо. Тогда за нее заступился Ленский. Ленский во всем был наперекор Онегину, каждый день дрался с ним. Тогда Онегин пульнул в него из револьвера и убил его напролом. Татьяна вышла замуж за своего друга детства, старого генерала. Она была на примете у двора и каждый день объявлялась на балах. Ейный муж был калека. Онегин увидел его, и раз ворвался к ней на квартиру, и выразил ей свои чувства. Она ему сказала, что она теперича замужем и будет ему верна. Так окончилось признание Онегина.
1919–1920 г.
Дети разговаривают:
— Цветы… что цветы! Вот если б на грядках росли бублики или плюшки!
— А что такое плюшки, бублики?
Мальчик объясняет и даже рисует на бумаге бублик…
— Да-а, хорошо. А все-таки картошка жареная если, много лучше.
Шествие детей 1 мая. На одном из флагов надпись: «Смерть Колчаку».
Мальчик подходит к наставнице и спрашивает:
— А что его, Колчака, при нас убивать будут? Посмотреть можно будет?
Трамваи с 7 до 11. Улицы оживились — смертельно усталыми людьми… Какое счастье: попасть на заблудившийся трамвай.
— Но, ты, пусти одну ногу-то. Чего на двух ногах стоишь? Буржуй этакой.
Афиша:
«5 октября состоится лекция на тему: Маркс и его обитатели».
На спектакле шумят. Выходит:
— Товарищи, здесь товарищи артисты вам представляют, а между прочим в заду у вас шумят.
Начальник Политпросвета:
— И вот был египетский царь Иосиф. И его подчиненные сказали ему: «Мы тебя обрабатывать больше не будем».
— Где произрастают разного рода винограды.
Про войну:
— Бомба разорвется — все в крохи. Голова костромская, кишки новгородские — вали все в одно место.
— …Товарищи. На вновь открывшемся фронте борьбы с государственным строительством…
— …Разрывная пуля, ежели она за что заденет, так она сразу и забыла свое действие.
— Когда доску несешь — ее всем организмом поддерживаешь. А Иван нес доску длинную — в фонарь… ну, и плечо долой.
— Когда бомбой ударит в проволочные заграждения — на две сажени в обе стороны просторности хватит.