Замки на их костях

– Толпа оттащила его от меня, – ее глаза заливаются слезами. – Он исчез!

Леопольд выкрикивает проклятие и отворачивается, чтобы позвать стражу.

– Найдите его, – говорит он ломким голосом. – Сейчас же.

Гвардейцы обнажают мечи и снова уходят в разъяренную толпу.

– Леопольд, – говорит Евгения, спеша к нему. Ее глаза красные от слез. – Где он? Что случилось? – требует она. – Я видела его всего несколько секунд назад, а потом…

Она переводит взгляд на Софронию.

– Ты.

– Толпа, – слабо произносит Софрония. Чувство вины внутри нее уже перевешивает любую логику. – Они схватили его… Я пыталась удержать, но…

– Это была твоя идея, – шипит Евгения, подступая к Софронии, пока они не оказываются в нескольких дюймах друг от друга. Она ждет, что Евгения ее ударит, но прежде чем та успевает это сделать, между ними встает Леопольд.

– Хватит. Если тебе надо кого-то винить, вини меня, – твердо говорит он матери, проводя рукой по перепачканным кровью волосам.

– Ваше Величество, – зовет приближающийся гвардеец. – Вы ранены, королева Софрония тоже. Вас нужно осмотреть.

– Я в порядке, – рявкает Леопольд. – Но забери Софи, мою мать и Гидеона.

Впервые Софрония смотрит на другого брата Леопольда. Гидеон невредим, но его лицо бледно, а глаза широко раскрыты. Он выглядит намного моложе своих четырнадцати лет.

– Я останусь, – говорит Софрония, сжимая руку Леопольда. – Я тоже в порядке.

Это правда лишь отчасти – затылок пульсирует, и ее, вероятно, стоит осмотреть, – но ей определенно не хуже, чем Леопольду. Если он не получит помощи, то и она тоже.

– Ваше Величество! Ваше Величество! – раздается голос у ворот, и через секунду стража расступается. Софрония видит испуганного, но невредимого Рида с чужими руками на плечах. Вернее, не совсем чужими. Софрония узнает юношу со шрамом на щеке, с которым до этого разговаривала Виоли.

– Он со мной, он не пострадал.

Гвардейцы открывают ворота, и юноша с Ридом проходят через них. Рид тут же, рыдая, подбегает к Евгении.

– Прими мою благодарность, – обращается Леопольд к незнакомцу, протягивая руку. – Я боялся… – он качает головой. – Спасибо. Как твое имя?

– Ансель, Ваше Величество, – говорит юноша, склоняя голову, берет Леопольда за руку и трясет ее. – И никакой благодарности не требуется, любой поступил бы так же.

Леопольд оглядывается назад, на ворота, где все еще можно увидеть и услышать разгневанную толпу.

– Не думаю, что это так.

– Скажи мне, Ансель, – произносит Софрония, выйдя из оцепенения. – Мне показалось, я что видела тебя с моей служанкой, Виоли. Она в безопасности?

– Думаю, что да, Ваше Величество. Я видел, как она и несколько других дворцовых горничных проскользнули через ворота как раз перед тем, как все началось. Насколько я понял, половина толпы пришла вооруженной и готовой к бою. Я сказал Виоли, чтобы она отвела всех в безопасное место, а затем попытался предупредить гвардейцев, но было уже слишком поздно. – Он качает головой. – Прошу прощения, если бы я был быстрее…

– Не нужно извиняться, Ансель, – останавливает его Леопольд. – Ты сделал все, что мог, и даже больше. Мой брат жив благодаря тебе. Прошу, прими в качестве благодарности приглашение на обед. Следующая неделя подойдет? Я попрошу кого-нибудь связаться с тобой позже.

Ансель улыбается и снова кланяется.

– Если вы настаиваете, Ваше Величество, я буду польщен.

Когда стражники ведут Софронию и Леопольда ко дворцу, она оглядывается на Анселя. Он стоит и просто машет рукой, но это мало помогает развеять гложущие ее подозрения. Если она не может доверять Виоли, то определенно не может доверять и ему. Она не уверена, что может вообще кому-либо по-настоящему доверять.

Прежде чем Софрония возвращается в свои покои, проходит почти час. Все ее мышцы болят, а тело истощено, хотя раны на теле залечены несколькими щепотками звездной пыли от придворного эмпирея. Она хотела остаться и подождать, пока тот вылечит голову Леопольда, но Леопольд, эмпирея и королевский врач настаивали, что ей нужен отдых.

Но, как только она видит Виоли, сидящую у огня, она понимает, что отдыху придется подождать еще немного.

– Ты вернулась, – говорит Софрония, скидывая туфли и снимая перчатки. – Я слышала, что ты в порядке, но рада сама в этом убедиться.

Произнося это, она понимает, что не лжет. Может, это и делает ее дурой – ее мать, конечно, так и сказала бы, – но независимо от того, кто на самом деле Виоли и кому она подчиняется, Софрония рада, что она в безопасности.

Виоли качает головой.

– Я никогда не была по-настоящему в опасности. Как ты?

Софрония все еще чувствует тупую боль от удара камня по затылку. Врач сказал, что с ней все будет в порядке, но шок не проходит. Кто-то ударил ее. Кто-то, какой-то незнакомец, ненавидит ее так сильно, что хочет ее смерти. И, судя по возгласам толпы, таких людей много. От мысли об этом ее тошнит, но она заставляет себя улыбнуться.

– Жить буду. Рана Леопольда была хуже, и его все еще осматривают. – Она делает паузу. – Рид пропал, его оттеснила толпа.

Глаза Виоли расширяются.

– Он же просто ребенок. С ним все в порядке?