Замкнутый круг мести. Исповедь невольного убийцы (СИ)

Я очень боялся того, что кто-нибудь начнет интересоваться нашей биографией. Откровенно признаюсь, что не жалую людей, вечно стремящихся сунуть свой нос в чужие дела. Например, прокурор, Леонид Куликов, которого очень интересовала история с гибелью Лиановского, был одним из таких. Вот какое дело людям до того, что случилось у другого человека? Если бы они искренне интересовались этим с целью утешить или помочь ему, а то ведь их хлебом не корми — дай лишь покопаться в чужом белье ради того, чтобы было о чем поболтать между собой! Поэтому я старался не общаться с новыми соседями и жене сказал, чтобы она тоже не особо с ними разговаривала. А то выяснилось бы, что я серийный убийца… Дальше что? Арест, суд и колония спецрежима… И связи не помогут. Мне ли не знать, что происходит в тюрьмах? Сам же семь лет работал в службе исполнения наказаний.

Мне просто хотелось начать жизнь с чистого листа в городе, где никто не знает о моем прошлом. Правда, я до сих пор не знал, кем хочу быть в Одинцово. К несчастью, я не получил высшего образования по какой-либо профессии, поскольку учился в военном училище. А купить себе поддельный диплом — боже избави! Не такой я человек, чтобы обманом устраиваться куда бы то ни было. Связи подключить — это пожалуйста, но выдавать себя за того, кем не являешься, мне претит. Да и куда бы я смог устроиться с такой биографией?! Вот и остался я без работы… Настя хотела было устроиться психотерапевтом или кем-то в этом роде, но мне была невыносима мысль, что меня будет обеспечивать супруга. Так что мы с ней жили на те тридцать шесть миллионов, оставшихся от продажи старой квартиры. Жили очень замкнуто, изредка выбираясь на нашу дачу в Шаликово. Мы ни с кем не общались, никого к себе не приглашали. Соседи сначала пытались познакомиться с нами поближе, но вскоре оставили свои попытки.

Единственным человеком, с которым я общался, была Мария. С моей стороны вовсе не было какого-либо любовного интереса, нет, просто мне было приятно разговаривать с ней. Она была хорошей собеседницей и довольно-таки умной. Да и тот факт, что мы были знакомы одиннадцать лет назад и раньше, мне нравился. А она… иногда пыталась оказывать мне знаки внимания, несмотря на то, что я ей говорил, что женат. Скоро это прекратилось, поскольку у Марии появился молодой человек. Она рассказала мне, что он только что вышел из тюрьмы, куда был заключен по фальшивому обвинению.

— Как же вам не стыдно: встречаться с бывшим зэком? — говорил я ей, впрочем, безо всякой злобы. Она в ответ только смеялась:

— Я люблю его. Если хотите, я вас с ним познакомлю.

Что-то мне показалось непонятным и странным. Еще и это фальшивое обвинение… Но я гнал от себя свои мысли.

Через две недели Мария со своим кавалером пришла ко мне. Парень смотрел на меня с какой-то злостью и даже с завистью. Но сначала я не узнал его и потому не понял, из-за чего это.

— Знакомься, Гриша, это мой друг, Вадим, — ничего не подозревавшая Мария радостно щебетала, представляя меня ему. — Не ревнуй: мы просто общаемся.

Гриша?! Я пристальнее вгляделся в молодого человека и вдруг отшатнулся. Я понял, кто он такой. Павлов. Хотя он сильно изменился: его всегдашнее хитроватое выражение лица исчезло, он смотрел всегда исподлобья, только на свою девушку он глядел с любовью. Одет он был очень скромно: дешевая черная куртка, из-под которой выглядывала белая, в пятнах от машинного масла, рубашка, старые порванные джинсы. Все это смотрелось на нем, как на какой-то вешалке, поскольку он сильно похудел. Несмотря на свою к нему ненависть, я даже посочувствовал ему, видя, во что он превратился по моей вине. А тот, заметив это, еще сильнее сдвинул брови.

— Ну, вы тут поговорите, а я выйду на минутку…

Мария ушла. Павлов подошел ко мне и процедил сквозь зубы:

— Я вижу, вы очень неплохо живете… А я по вашей милости сидел в тюрьме и только недавно смог сбежать! Да еще и жену потерял! Даша со мной развелась, едва узнав, что меня посадили. Что же это за правосудие такое?

— Нормальное… — я был поражен нежданной встречей и сказал что-то явно не то. Лицо его скривилось в жуткой гримасе, он сверкнул на меня глазами и сжал кулаки.

— Нормальное?! Невинного человека сажают за то, что он хотел упечь серийного убийцу за решетку! Вы семерых убили и живете себе спокойно! Хоть бы постыдились!

— Спокойно? — возмутился я. Не знает, а говорит! — Да если бы ты знал, что я из-за этого пережил! Тебя случайно в тюрьме не отымели?

Он взглянул на меня с безумным выражением лица. Вопрос мой явно показался ему идиотским. Вообще не стоило бы мне говорить об этом, да я не смог больше сдерживаться, когда услышал его обвинения.

— Нет.

— Вот! А меня — да!

— В тюрьме? — недоверчиво усмехнулся Павлов.

— Почти. В плену, во Франции! Я с женой и друзьями надеялся отдохнуть, а нас всех вырубили, и меня без сознания привезли в дом главаря польской мафии! Он меня сначала избил прутьями до отключки, а потом, на следующий день… сам понимаешь, что сделал!

Павлов посмотрел на меня на этот раз с сочувствием и тихо сказал: