Замочная скважина

Нейт понимает, что глупо и даже жалко гордиться тем, что он пришел к тому, к чему следовало прийти еще полтора года назад – но все-таки не может перестать. Его распирает гордость, что он, наконец-таки, набрался в себе сил признать всю правду о Наре. И не просто признать – а порвать с ней раз и навсегда (завтра). Не допускать даже соблазна оставлять их отношения и после переезда. Потому что игра по «его правилам» всегда может резко повернуться в обратную сторону. С Нарой, где вместо обвинений он начинает оправдываться – это очень легко произойдет. Рано или поздно.

Он этого не хочет. Поняв наверняка, как обстояло дело все эти полтора года – Нейт горд тем, что набрался сил закончить с этим окончательно. Без выходов на бис.

Взяв батончики, он подходит к комнате Нары и дергает ручку. Просто на всякий случай – она всегда запирает комнату, если внутри. Но на его удивление – дверь поддается. Он открывает ее и заходит, прикрыв за собой.

Нара стоит около стола, согнувшись.

Нейт знает, что увидит – еще прежде, чем она разгибается, шмыгая носом, испачканным в белом порошке. Кажется, она намеревается разгуляться как следует.

– Не многовато? – уточняет он.

Больше никаких наставлений. Никаких убеждений. Никаких переживаний за нее и ее будущее.

Это просто вопрос приличия, который задал бы любой.

Независимо от ответа – он не станет в него углубляться. Хочет нюхать – пусть. Спалится и Питер ее оттаскает – пусть. Выдерет клок волос – пускай. Это ее собственные проблемы, вину за которые Нейт совершенно не собирается испытывать.

– Не твое собачье дело – огрызается она, исходя яростью.

Нейт равнодушно жмет плечами и бросает один батончик на кровать, поняв, что предлагать его сейчас ей будет совершенно бессмысленно. Второй открывает и откусывает, ожидая, пока Нара накинется на него.

А ждать недолго.

Буквально все поры ее темного тела источают злобу, которая, если ее не выпустить – просто разорвет Нару изнутри.

Ждать долго не приходится.

Изничтожив еще одну лавину, Нара оборачивается и презрительно бросает ему, утирая нос от порошка небрежными движениями:

– Ты нахрена это сделал?

– Что именно – спокойно отвечает он, хоть и понимает, о чем речь.

– Не прикидывайся тупым! – визжит она, кажется, прямо сейчас готовая вцепиться ему в лицо – все знают, сколько народу положил твой чокнутый папаша! А если он правда замочит моего?

– Очень на это надеюсь.

Нейт сам поражается тому, что сказал это.

Внутри он просто ликует. Даже если после этого Нара вышвырнет его за дверь – удовольствия от сказанного он получил намного больше, чем мог бы получить от ее компании за все время до завтрашнего вечера.

Он бы никогда не осмелился сказать этого Наре.

Прежний он.

Нейт сразу чувствует себя не марионеткой, а человеком. Человеком со своим мнением, своими убеждениями, своими взглядами – который достаточно самодостаточен, чтобы выражать их, не боясь реакции другого человека. Не боясь потерять этого человека.

Потому что человек, что может уйти при любом не понравившемся ему слове – это потребитель.

Ему нужен не ты.

А то, что ты для него делаешь. То, чем ты для него являешься.

Нара на мгновение даже умолкает.

Совсем маленькое мгновение – чуть больше секунды, но Нейт его замечает. Она не ожидала этих слов.

Не ожидала, что может услышать их от него.

Она приготовилась говорить дальше, опираясь на его обычную, раболепскую реакцию.

Но ее озадаченность длится недолго. Она психует и, взмахнув рукой, шипит:

– Да пошел ты! – волосы подпрыгивают при каждом слове, словно не кудри, а множество пружин, растущих из головы – если отца грохнут, то меня отправят в детдом!

– Ты же всегда говоришь, что каждый сам должен отвечать за свои поступки.

– Опять ты со своим дерьмом! – бесится она, едва не налетев на Нейта коршуном – услышал новую фразу и вставляешь везде, не понимания значения!

– Вполне понимаю – жмет плечами Нейт – твой отец бил нас. И теперь ответить за этот свой поступок. Точнее, поступки.

– Нет, это не так работает – жестко хмыкает – меня отправят в детдом и это Я стану отвечать за ТВОЙ поступок! ЗА то, что твой сраный язык не держался за зубами!

Ну вот опять – Нара умудряется даже очевидную ситуацию вывернуть так, будто это он не прав.

Будто во всем произошедшем и том, что только произойдет – виноват только Нейт.

– Еще не факт, что тебя туда отправят – резонно замечает Нейт, доедая батончик с совершенно здоровым аппетитом – наши предки официально женаты. Мама может оформить опеку. Ей без проблем ее дадут.

– Ага, она бежит и падает – Нара вновь поглощает дорожку – на кой черт ей чужой ребенок?! Она сбагрит меня раньше, чем захлопнется крышка гроба отца!

Он ничего не отвечает.

Нейт не собирается ее переубеждать, или утешать, или извиняться, или чего она еще может ждать от него, продолжая развивать эту тему. Никто не может знать, как все обернется.