Замочная скважина

– Отвечать за себя и закладывать другого – вещи вообще разные, если тебе невдомек, кретин!

– Я не закладывал тебя, я дал тебе возможность ответить за себя самой.

Нейт даже не понял, в какой момент его обвинения перешли в оправдания перед ней. Как и всегда, когда дело касалось Нары.

– Нет, ты заложил меня, хренов стукач! Отец не спрашивал «чья это идея»!

– Да, он просто начал обвинять меня!

– А ты перевел стрелки на меня! – орет – это и есть стукачество, дятел!

– То есть я должен был просто молчать и отвечать за это? Как всегда, а ты бы потом сказала, что до тебе до звезды такое «геройство»?

– Ты реальный кретин, если не видишь разницы! – она шипит, как настоящая взбешенная дикая кошка – одно дело, нарочно взять чужую вину на себя и заступиться, когда никто не спрашивает. А другое – просто не закладывать другого, если уж по какой-то причине изначально решили, что ты виноват. Сечешь разницу?

– Нет – фыркает он – одно и то же. Страдать за другого. Это же не по твоим принципам, какого же тогда хера ты меня сейчас обвиняешь?

В тот раз Нейт и Нара крупно поссорились. Нейт даже решил, что это конец. В каком-то смысле, тогда это и был конец.

Они не разговаривали несколько дней, Нейт даже поменялся местами с сестрой, чтобы не сидеть рядом с Нарой. Он даже придумал нелепую отговорку на тот счет, если кто-то задаться вопросом о природе этих пересадок, но никто ничего не спросил.

Нейту только показалась, что Гвен все-таки обратила на это внимание, но ручаться бы он не стал. Мать редко обращает внимание на что-то, кроме себя.

Тогда он яснее всего уже понял, насколько он не нужен Наре.

Он просто ей удобен.

Ей было удобно, чтобы он взял вину на себя перед Питером, а он не взял – значит ссора. Ей было удобно, чтобы он не помыкал ей каждый раз «самопожертвованием» – поэтому она просто обесценивала его заступничество и насмехалась, тем самым обнуляя и собственный «долг» перед ним. Хотя бы нравственный.

Она играла им, как могла.

Нейт сюда, Нейт туда.

Но как доходило до сути – ей не было до него совершенно никакого дела. Например, когда сразу после тех побоев, он зашел к ней в комнату, хромая – она даже не спросила, как он себя чувствует.

Ей было совершенно насрать, что раньше ее отец так не буйствовал и мог причинить Нейту серьезный вред. Она не задала не единого вопроса о его здоровье и начала сразу с обвинений, что он ее заложил.

В те дни, когда они совершенно не общались, сидя на «каникулах с отравлением», он раздумывал, почему Нара в принципе изначально остановила выбор «мальчика на побегушках» именно на нем.

Очевидный ответ пришел на второй день.

Потому что они живут в одном доме.

А он еще и сам первый проявил к ней интерес.

А в последующие дни к нему пришло еще более интересное заключение. Если раньше Нара пользовалась им – то почему сейчас он не может пользоваться ею? Теперь он знает, как она им вертит, и делать этого не позволит. И несомненно, поняв это, она рано или поздно его пошлет навсегда – но ведь до того момента будет какое-то время?

Когда он сможет просто развлекаться с ней в постели, с такой дикой и свободной в нравах, смотреть ужастики, слушать одну музыку, нюхать кокс и все такое прочее.

Да, зато потом они посрутся уже раз и навсегда – как только Нара поймет, что пусть и недолго, но ему получилось ею помыкать. Этого она не вытерпит, и уж тогда он точно навсегда поменяется местами за столом с Джи.

Но зато это позволит ему внутренне успокоится.

Потому что пока что мысль о том, что он был просто наивным лохом полтора года, не давала ему даже спокойно засыпать.

И тогда он пришел к Наре в комнату. Признал свою «вину», извинился перед ней по всем законам жанра и та, немного подумав, сказала что прощает ему эту фигню первый и последний раз. Добавив, что «стукачество – последнее дело, и этим занимаются только конченные мудаки».

Нейт покорно промолчал.

Я уже вечером ее трахнул.

Он был доволен собой, как никогда. Потому что впервые он спал с ней, четко понимая, что ему надо. Понимая, что она больше не вертит им. Что он больше от нее не зависим. Что он больше не ее послушная марионетка.

Не осел, которого водят за нос, а он и рад принимать все за чистую монету.

Он больше не тот, кто станет впрягаться за нее. Брать все ее косяки на себя. Защищать честь и достоинство. Испытывать вину за собственную беспомощность всякий раз, как ее натаскает за волосы Питер. Откладывать все дела, едва только она его поманит пальчиком.

От осознания этого ему становилось свободнее дышать.

Отчасти, он был даже рад, что тогда сбежал с ней, хотя и отхватил от отчима так, как еще никогда в жизни.

Если бы он не сбежал с ней, то кто знает, насколько скоро ему бы стали очевидны эти, и так, казалось бы, очевидные вещи. Быть может, потребовался бы еще год сомнений и терзаний в колебаниях того, действительно ли это так или он просто себя накручивает.

Ведь он думал об этом давно.

Но заставил себя принять истинность этого лишь после тех событий.

Отчасти, именно поэтому он все выложил отцу, как есть.