Замочная скважина

Нет, Нейт бы никогда не стал сдавать мать просто по собственному желанию. Никогда бы не подошел к отцу и не сказал «а знаешь, на самом деле все не так круто у нас в семье». Эта мысль до сих пор кажется ему дикой и чуть ли не преступной.

Это подло.

Как минимум, даже если бы он решил так сделать – то вначале сообщил бы об этом самой Гвен. Дал ей шанс исправиться, последнюю попытку что-то изменить в укладе их жизни, а уж потом, ожидаемо не заметив изменений, пошел бы к отцу.

Здесь просто все сложилось, как нельзя лучше.

Он честно не собирался поднимать эту тему сегодня. Хромать Нейт уже перестал, в целом прошел уже не один день. Да и Нейт вообще не подозревал, что они сегодня встретятся с отцом.

Из-за синяка Джи, Гвен решила, что встречи на ближайшие две недели отменяются.

Но когда правда вскрылась – не его устами, и даже не чьими-то еще – смысла скрывать что-то уже не было. Это было словно проведение судьбы. Отцу ведь реально никто ничего не говорил. Ни Нейт, ни Джи, ни тем более Гвен или Питер. И Джи нарочно не спускалась, демонстрируя синяк. И отец не влетел в ее комнату неожиданно, застукав за этим.

Все всё делали, как полагает – но судьба все равно распорядилась так, чтобы отец увидел синяк. И тогда Нейт решил, что смысла перечить судьбе нет, тем более, когда тот заговорил про переезд.

Дом у отца намного больше – настоящая резиденция, где он жил до 13-ти лет, пока они с Гвен не расстались – это раз. Два – там Нейта точно никто не будет колотить, и ему не придется постоянно опасаться за любую мелочь. Там есть все удобства – как минимум, не надо быть мыть посуду в раковине, когда есть посудомоечная машина. Что его держит в этом доме теперь, когда он окончательно разобрался в своих отношениях с Нарой?

Да ничего.

Она была единственным, что держало его рот на замке.

Матери они абсолютно безразличны – по крайней мере в его, нормальном понимании неравнодушия. От отчима единственное, что видят – это постоянные упреки и тумаки. Дом бедный, школа государственная. Никаких карманных денег.

Когда Нейт это понял, то задался вопросом – что же эти два года заставляло молчать Джейзи? Почему она, подловив такой же удачный момент, не вывалила все, как есть?

Ведь она с самого начала была в той же ситуации, что Нейт сейчас – и даже хуже.

У него хотя бы есть куча друзей в нынешней школе.

А у нее и этого нет. Он это знает. Драгер одно время пытался дрочить его тем, что его старшая сестра настоящая задротина да еще и прилипала. Так он узнал, что она, словно непонимающая дурочка, уже несколько месяцев липнет к их компании.

По хорошему – следовало спросить у нее, зачем она это делает и, быть может, на правах популярного младшего брата, в чем-то и помочь. Но он тогда жутко смутился. Подобный разговор показался ему крайне неловким даже в мыслях, и с тех пор он просто старался избегать компании сестры даже дома.

Одно ее присутствие ставило его почему-то в неловкое положение.

Он представлял как она так же молча стоит рядом с компашкой Драгера, а они над ней стебаются.

Нейт наблюдает, как Питер поднимает Гвен с пола (не нежно, в попытке утешить, а резко и грубо, как мешок с картошкой, который он должен перетащить в другое место) и ведет в спальню. Он не уверен, что Питер станет утешать его мать.

Скорее, напротив, добавит проблем. Накричит за то, что она позволила разговаривать с ним в таком тоне своему бывшему, что вообще пустила его на порог и допустила то, что тот увидел синяк. И все такое прочее.

Собственную вину Питер признает очень редко, просто когда нет других вариантов. В остальных случаях старается обвинить в этом всех вокруг.

Когда Гвен и Питер окончательно скрываются в спальне и дверь за ними закрывается, Нейт оборачивается к Наре. Та, скрестив руки, смеряет его презрительным взглядом и уносится в свою комнату. Он уже собирается пойти следом, как его останавливает Джейзи.

В совершенно непривычной ей манере – схватив его за локоть и дернув за себя. В ее глазах – одновременно паника и обескураженность. Она совершенно сбита с толку.

– Какого черта это было? – начинает она – что на тебя нашло?

При этом не кричит. Такое чувство, что она действительно просто интересуется, но не может удержать свои эмоции под контролем.

Может, помимо интереса в ее тоне сквозит обвинение.

Все-таки, Нейт слышал, как она твердила отцу, что не хочет уезжать. Непонятно почему, но она стояла на своем, пока не поняла, что это бессмысленно и бесполезно.

Нейт жмет плечами:

– А что не так?

– Что не так? – вскидывает брови – ты заложил маму! Ты сдал ее.

Еще одна.

– Я просто сказал правду. Ту, кстати, которая и так всплыла на поверхность.

– Нет. Папа не знал, что Питер нас бьет все два года.

– Теперь знает.

– Как ты не понимаешь? – она одергивает руку, словно обожгясь о его – ты что не слышал, что он говорил маме? Как угрожал?

– Да ничем особенным он ей не угрожал – справедливо замечает.

Может, сестра правда перенервничала и толком не поняла, что в итогу «досталось» маме, а что Питеру?