Замочная скважина: Наследие

В любом случае, уже в следующую секунду его взгляд с тем же самым выражением перекочевывает на парня рядом.

Это не романтический интерес.

А обычный.

Кажется, он правда новенький. Странно, для новенького он слишком быстро вписался в местную флору.

Кидаю портфель на свое место и подхожу к Ингрид. Одна из «обычных» девчонок, с которой я чаще всего здороваюсь. Бывает, аж 2-3 раза в неделю.

Абсолютный рекорд.

Безразлично кивнув на того парня, уточняю:

– Новенький?

Ингрид следит за моим взглядом, после чего удивленно вскидывает брови:

– Соколов что ли? Нет, конечно.

Соколов?

Скрещиваю руки на груди, вскинув бровь:

– Русский, что ли?

Только у них такие странные имена.

Я к шведским то ни сразу привыкла – один Стен-Оке чего стоит, а тут уже уровень хардкор. Русские даже не выговоришь сразу.

– Ага.

– Соколов – фыркаю – ну и имя.

Ингрид смеется:

– Ты че, это фамилия. Его Саша зовут.

Еще лучше.

– Саша? – боже, будто блеванула. С таким звуком обычно девчонок у стульчаков в туалетах баров встречаешь – а ты откуда о нем столько знаешь?

Ингрид жмет плечами:

– Так он наш.

– Какой он ваш? – скептично хмыкаю – он явно «их».

– Да нет. Я про то, что он не новенький. Уже который год здесь. Стабильно раз в два-три года приезжает с самого первого класса. Пару месяцев отучится и обратно в Россию.

– С чего бы? – разговариваю с Ингрид, но не спускаю глаз с Саши. Его жестикуляция все больше кажется мне какой-то резкой и грубоватой.

Русские примерно такими мне всегда и представлялись.

Никогда не видела ни одного русского вживую, но наслышана о них достаточно. Чуть ли не медведя голыми руками, да хребет волку сломают.

Смотрю на Сашу и его грубоватые повадки меня в этом убеждают. Не понимаю, почему он при этом смеется – а главное, почему наши парни вторят ему в ответ.

Подлизы.

– Ну у него отец этот же.. – Ингрид щелкает ручкой, вспоминая слово – ..типо какой-то криминальный босс.

– Авторитет?

– А, ага.

– И что?

– На него регулярно какая-та облава ведется. Терки за бизнес, разборки всякие, как Саша говорит. И когда все совсем накаляется – как раз где-то раз в два-три года – он его с матерью отправляет сюда. Они отсиживаются здесь пару месяцев, а тот как все наладит – шуруют обратно.

– Его отец в 80-ых застрял что ли? – закатываю глаза.