Замочная скважина

Уже дома Ира накормила их ужином, напоила чаем, и все шло так, как будто Валерка всегда был в их доме. Даже девочки сразу притащили его в комнату, показали книжки, рисунки и болтали без умолку. Валерка ошалел от этого гвалта, от обрушившегося на него шума, гама, звяканья тарелок, суматохи и какой-то ослепительной, оглушающей теплоты. Ира, тетя Ира, вела себя так, будто он был для нее еще одним ребенком. Будто он, как обычно, как каждый день, вернулся из института после занятий. Потребовала тетради с лекциями, учебники и тут же кинулась писать за него заданный доклад. И Валерке это было приятно, невероятно приятно. Паша сидел, не двигаясь, с чашкой в руке и улыбался счастливой идиотической улыбкой.

– Ладно, мне пора, – сказал Валерка, когда было десять вечера и девочки, уже в ночнушках, пришли к нему пожелать спокойной ночи и поцеловаться.

– Ты куда? – удивились они.

И Паша тоже удивился. И даже Ира удивилась.

– Домой, – ответил Валерка.

И все замолчали, как будто Валерка сказал глупость. Какой дом? Он ведь уже дома.

Ира быстро запихнула девочек в кровати, чмокнула Валерку в щеку и побежала мыть посуду. Паша обнял сына и долго не отпускал. Валерка стоял, как мешок, обмякнув, потяжелев в отцовских руках.

С тех пор он стал заходить к отцу регулярно. Ему не хватало этого визга, шума, бардака, поцелуев… Пока он мыл посуду, Ира писала ему доклады, притаскивала из библиотеки нужные книги, объясняла, проверяла, как он готов к семинару. Они вместе хохотали, сидя на кухне. Отец почти все время молчал – смотрел на сына и улыбался.

– Только не плачь, – строго говорила Ира мужу.

– Не буду, – обещал Паша.

Про маму они не спросили ни разу, а Валерка и не рассказывал.

Сначала он очень переживал, что вечера проводит у отца, но очень быстро успокоился. Мать все равно задерживалась на работе или была на очередном свидании в очередной бесплодной попытке устроить личную жизнь. Она бы и не заметила его отсутствия. И к тому же он был у родного отца, а не где-нибудь.

Они с отцом вцепились друг в друга клещами. Не разодрать. Когда прошло первое потрясение, первое осознание того, что уже никто никуда не денется, они начали разговаривать. И не могли наговориться. Обсуждали книги, учебу Валерки, его дальнейшее трудоустройство, погоду и прочие мелочи, каждая из которых казалась важной, главной и исключительной.

Девочки ревновали брата – Ира им сразу сказала, что Валерка их брат, – к отцу и требовали внимания, повиснув на нем с двух сторон. Он должен был нарисовать коня, сыграть на гитаре, почитать и сделать еще тысячу дел в одну минуту. Так Валерка нашел главных поклонниц, обожательниц и возлюбленных в своей жизни. Причем сразу двух. И это чувство было взаимным. Никакие «взрослые» поцелуи не могли сравниться с этим детским слюнявым чмоканьем. Никакие ласки и приторные вздохи – с ором, визгом и тем ощущением, когда девчонки набрасывались на него и начинали щекотать. Валерка хохотал и плакал одновременно. И ничего важнее в тот момент в его жизни не было.

Он не думал обманывать мать или что-то скрывать. Просто не хотел ее беспокоить. И вообще не собирался ей ни о чем рассказывать. Она никогда ни о чем его не спрашивала. И если бы не внезапное решение Лиды остаться, задержаться в комнате сына, если бы она тогда не увидела книгу Стругацких… Бесконечные «если бы»…

В тот вечер Валерка уснул за столом. Он ничего не слышал, не мог слышать в наушниках, в которых грохотала музыка, заглушавшая все эмоции. Эта привычка – проваливаться в сон там, где придется, тоже досталась ему от отца. Паша мог заснуть на кухонном диванчике, в кресле, в ванне и проспать до утра.

Валерка проснулся от звонка будильника. Как всегда. Быстро сбегал в душ, хлебнул чая на кухне, покидал книжки в сумку и выскочил, опаздывая на лекцию. Ничего необычного в то утро не заметил. Дверь в спальню матери была, как всегда, закрыта. Они никогда не встречались по утрам – Лида уходила позже.

В лифте Валерка думал о том, что после вечером надо забежать к отцу и рассказать ему, что мама все знает – про их встречи. Рассказать и посоветоваться, как себя вести.

Он очнулся только около подъезда. Как будто вынырнул из сна. Как будто встал под ледяной душ.

– Валерочка… – увидела его тетя Рая и кинулась обниматься.

– Здрасте, теть Рай, – ответил он.

Только сейчас он заметил, что около подъезда стоят дворник, врач и участковый. Заметил, что тетя Рая плачет, а на лавочке сидит Танюша и тоже плачет. Маринка со Светланкой стояли чуть дальше и о чем-то шептались.

– Что-то случилось? – выпростался из объятий тети Раи Валерка.

– Валерочка… – опять заголосила она.

– Что случилось? – опять спросил Валерка, переживая, что опоздает в институт. Опаздывать он не любил.

– Мама… – выдохнула тетя Рая.

К ним подошел участковый, уже с утра усталый:

– Валера? Давай поднимемся в квартиру.

– Я опаздываю, – ответил Валерка.

Тетя Рая заголосила.