Замогильные записки Пикквикского клуба

Въ ту пору, какъ великій человѣкъ смотрѣлъ съ безмолвнымъ изумленіемъ за своими удаляющимися друзьями, Самуэль Уэллеръ побѣжалъ за ними въ догонку и шепнулъ что-то на ухо м-ру Винкелю.

— О, безъ сомнѣнія, въ этомъ ужъ вы можете положиться на меня, — сказалъ громко м-ръ Винкель.

— Благодарю васъ, сэръ. Такъ вы не забудете, сэръ? — проговорилъ Самуэль.

— Нѣтъ, нѣтъ, не забуду, — отвѣчалъ м-ръ Винкель.

— Желаю вамъ всякаго успѣха, сэръ, — сказалъ Самуэль, дотрогиваясь до своей шляпы. — Я бы съ величайшимъ удовольствіемъ готовъ былъ ѣхать съ вами, сэръ; но, вѣдь, извольте сами разсудить, старшина безъ меня совсѣмъ пропадетъ.

— Да, да, вы очень хорошо сдѣлали, что остались здѣсь, — сказалъ м-ръ Винкель.

И съ этими словами пикквикисты окончательно скрылись изъ глазъ великаго человѣка.

— Странно, очень странно, — сказалъ Пикквикъ, возвращаясь назадъ въ свою комнату и усаживаясь въ задумчивой позѣ на софѣ передъ круглымъ столомъ. — Что бы такое могло быть на умѣ y этого молодого человѣка?

И онъ сидѣлъ въ этомъ положеніи до той поры, пока, наконецъ, раздался за дверью голосъ Рокера, тюремщика, который спрашивалъ, можно-ли ему войти.

— Прошу покорно, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Я принесъ вамъ, сэръ, новую мягкую подушку вмѣсто стараго изголовья, на которомъ вы изволили почивать прошлую ночь, — сказалъ м-ръ Рокеръ.

— Благодарю васъ, благодарю, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. — Не угодно-ли рюмку вина?

— Вы очень добры сэръ, — сказалъ м-ръ Рокеръ, принимая поданную рюмку. — Ваше здоровье, сэръ!

— Покорно васъ благодарю, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— A я пришелъ доложить вамъ, почтеннѣйшій, что хозяинъ-то вашъ ужасно захворалъ со вчерашней ночи, — сказалъ м-ръ Рокеръ, поставивъ на столъ опорожненную рюмку.

— Какъ! Захворалъ тотъ арестантъ, что переведенъ сюда изъ высшаго апелляціоннаго суда? — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ.

— Да-съ, только ужъ, я полагаю, почтеннѣйшій, что ему не долго быть арестантомъ, — отвѣчалъ м-ръ Рокеръ, повертывая въ рукахъ тулью своей шляпы такимъ образомъ, чтобъ собесѣдникъ его удобно могъ прочесть имя ея мастера.

— Неужели, — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, — вы меня пугаете.

— Пугаться тутъ нечего, — сказалъ м-ръ Рокеръ, — онъ-таки давненько страдалъ чахоткой, и вчера вечеромъ, Ботъ знаетъ отчего, y него вдругъ усилилась одышка, такъ что теперь онъ еле-еле переводить духъ. Докторъ сказалъ намъ еще за шесть мѣсяцевъ передъ этимъ, что одна только перемѣна воздуха можетъ спасти этого бѣднягу.

— Великій Боже! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ. — Стало быть, этотъ человѣкъ y васъ заранѣе приговоренъ къ смерти.

— Ну, сэръ, этого нельзя сказать, — отвѣчалъ Рокеръ, продолжая вертѣть свою шляпу, — чему быть, того не миновать; я полагаю, что онъ не избѣжалъ бы своей участи и y себя дома на мягкихъ пуховикахъ. Сегодня поутру перенесли его въ больницу. Докторъ говорить, что силы его очень ослабѣли. Нашъ смотритель прислалъ ему бульону и вина со своего собственнаго стола. Ужъ, конечно, смотритель не виноватъ, если этакъ что-нибудь случится, почтеннѣйшій.

— Разумѣется, смотритель не виноватъ, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ скороговоркой.

— Только я увѣренъ, — сказалъ Рокеръ, покачивая головой, — что ему едва-ли встать со своей койки. Я хотѣлъ держать десять противъ одного, что ему не пережить и двухъ дней, но пріятель мой, Недди, не соглашается на это пари и умно дѣлаетъ, я полагаю, иначе быть бы ему безъ шести пенсовъ. — Благодарю васъ, сэръ. Спокойной ночи, почтеннѣйшій.

— Постойте, постойте! — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Гдѣ y васъ эта больница?

— Прямо надъ вами, сэръ, гдѣ вы изволите спать, — отвѣчалъ м-ръ Рокеръ. — Я провожу васъ, если хотите.

М-ръ Пикквикъ схватилъ шляпу и, не говоря ни слова, пошелъ за своимъ проводникомъ.

Тюремщикъ безмолвно продолжалъ свой путь и, наконецъ, остановившись передъ дверьми одной комнаты верхняго этажа, сдѣлалъ знакъ м-ру Пикквику, что онъ можетъ войти. То была огромная и печальная комната съ двумя дюжинами желѣзныхъ кроватей вдоль стѣнъ, и на одной изъ нихъ лежалъ человѣкъ, или, правильнѣе, остовъ человѣка, исхудалый, блѣдный, страшный, какъ смерть. Онъ дышалъ съ величайшимъ трудомъ, и болѣзненные стоны вырывались изъ его груди. Подлѣ этой постели сидѣлъ низенькій мужчина, съ грязнымъ передникомъ и въ мѣдныхъ очкахъ: онъ читалъ Библію вслухъ протяжнымъ голосомъ. То былъ горемычный наслѣдникъ джентльменскаго имущества, настоящій хозяинъ Самуэля.

Больной положилъ руку на плечо этого человѣка и просилъ его прекратить чтеніе. Тотъ закрылъ книгу и положилъ ее на постель.

— Открой окно, — сказалъ больной.