Замок

— Мсье, Вы храбрец, но из Вас никогда не вышло бы стратега! Есть вопросы поважнее минутного удовольствия. Что — она? Мне нужен этот негодяй с мечом!..

«Да, ведь он намеревался использовать ее как приманку! И ждет меня. Значит, они готовы к встрече. Ну, что ж…» — пригнувшись, он прошел по углям и вышел из камина в зал.

Позиция оказалась не очень выгодной, хотя за спиной у него и оставался путь к отступлению.

Князь сидел в кресле, теперь поставленном так, чтобы он мог видеть происходящее в зале, и довольно далеко от камина. Доминика стояла в середине, окруженная вампирами. Руки ее не были связаны, а на лице не было испуга. Даже удивления не было в ее глазах, а скорее — нетерпеливое ожидание. В самом зале вампиров было немного: видимо, наиболее приближенные к особе Повелителя, но в распахнутых настежь дверях толпились другие, вытягивая шеи, пытались разглядеть поверх голов стоящих впереди происходящее в зале, словно зрители в театре, которым достались плохие места.

Как бы то ни было, они не ждали его с этой стороны. Вампиры ахнули, волнение прошло по их рядам. Доминика подавила в себе вздох облегчения, и тихое торжество блеснуло в ее глазах, но Ксавьер Людовиг не видел этого блеска: он избегал смотреть в ее сторону. Ему казалось, что если он посмотрит на нее, то все вампиры сразу разглядят его слабость и он утратит свое над ними превосходство, и без того сомнительное.

— А-а! — низкий глухой голос Князя звучал торжествующе. — Вот, наконец, и Вы, сэр молодой нахал! Я был прав, Вы пришли! Отвечайте-ка, кто Вы такой и почему безобразничаете в моем замке?

— Замок этот не Ваш, никогда не был и не будет Вашим!

— Бросьте! Я его купил. Вместе со всем Городским управлением!

— Вы прекрасно знаете, что сделка незаконна! Я, владелец замка, граф Кронверк, не подписывал договора!

— Последний граф Кронверкский, молодой наивный романтик, убил моих посланцев, а затем и себя, выйдя на солнечный свет, — повисла тягостная пауза, но длилась она недолго. — Даже если Вы не лжете, кто подтвердит Вашу личность? Вы один!

— Не требуется никакого подтверждения — и Вы, и я знаем истину!..

— Если хотя бы один, — продолжал Князь свой странный монолог, — человек или не человек подтвердит Ваши слова, в вашем присутствии здесь окажется некоторый смысл. Кто готов? — и он обвел взглядом своих подданных.

По рядам вампиров пролетел смешок. И ухмылки замелькали на их лицах, но тотчас исчезли, потому что Доминика, неожиданно для самой себя и уж тем более для остальных, сказала:

— Я могу подтвердить личность этого господина! — и, не дожидаясь, когда ей попытаются заткнуть рот, продолжила: — Хранящийся в Городском управлении портрет последнего графа Кронверкского является точной копией…

Вампиры зашумели. Князь нахмурился и взмахнул рукой так, что ветер пронесся по лицам:

— Ваше слово, сударыня, не имеет…

Но та, набрав побольше воздуха в легкие, выкрикнула, стараясь перекричать Князя, и ей это удалось, потому что никто не ожидал такой дерзости от приговоренной жертвы:

— …этого господина, называющего себя таковым!

Наступила тишина. Что-то изменилось, что-то неуловимое, как ветер за окном, которого не чувствуешь, но знаешь, что он есть, и это изменение было не в пользу захвативших замок. Князь, не поворачивая головы, переводил взгляд с графа на Доминику, и пустые и тусклые провалы его глаз становились все страшнее.

— Ну вот что, молодые люди! — сказал Князь глухо и ударил в пол своей тяжелой тростью. — Ваша осведомленность в оккультных науках, сударыня, заслуживает не меньшего признания, чем ваша дерзость.

«Какие оккультные науки? — изумилась Доминика. — Просто у тебя на лбу было нарисовано, сколь важно это — подтвердить личность графа, и без того для всех очевидную. Но как важно для вас было, чтобы сказали: «Это он!» Сколь важно, столь же и нежелательно — вот вам!..»

— Тем не менее, все это не имеет никакого значения, — продолжал Князь. — Пусть Вы действительно граф Кронверк, это ничего не меняет. Люди считают Вас умершим. Люди продали мне замок, а я его купил, и теперь я его владелец, я хозяин Кронверка, а у Вас осталась только фамилия, ха-ха!.. Но разговор наш будет не об этом, — слова Князя падали в звенящую тишину зала, как камни. — Я вижу, милостивый государь, Вам небезразлична эта дама. Да, я это вижу, это увидит даже слепой. Так вот, я меняю ее на Ваш меч. Думайте быстро! Вы отдаете мне меч, а я отдаю Вам вашу даму, и можете делать с ней, что хотите: съесть или отпустить на все четыре стороны. Но поторопитесь с ответом: мои подданные голодны, и им не нравится мое решение. Ну же! Ведь она небезразлична Вам, не так ли? Вы можете спасти ее, а можете стать свидетелем ее гибели. Вы не успеете и одного раза взмахнуть Вашим оружием, как несколько пар клыков вцепятся в ее нежное белое горло.

Тишина стала такой, что казалось, будто она вот-вот взорвется и всех оглушит и изрежет осколками, как чугунная бомба. Прошло несколько мучительных бесконечных секунд, когда Ксавьер Людовиг услышал спокойный тихий голос:

— Они не намерены отпускать меня! Не дай Вам Бог, граф!..