Замок

Меч опять стал легким настолько, что Ксавьер Людовиг едва не выронил его. Он чувствовал себя опустошенным и уничтоженным. Даже гроза не радовала. Почему так вышло? Как сражаться с этим Князем, или кто он там на самом деле, если он не принимает боя?.. Надо было вынудить его принять бой! Поставить его в такие условия, чтобы ему не оставалось иного выхода. Но как? И что теперь?..

Чья-то теплая рука коснулась его руки, он вздрогнул от неожиданности и обернулся. Доминика стояла рядом, не выпуская шпаги из правой руки и не теряя из вида вампиров, застывших словно в гипнотическом оцепенении.

— Не падайте духом, граф, — сказала она тихо. — Это еще не поражение.

Ее темные глаза смотрели внимательно и спокойно. Ксавьер Людовиг подавил вздох:

— Но это и не победа.

— Ничего, — она улыбнулась уголками губ. — У Вас будет возможность реванша… А что делать с этими?

Она кивнула в сторону замерших вампиров.

— С этими? — он развернулся лицом к толпе, и глаза его сверкнули тем нехорошим блеском, что несвойственен человеку. — С этими? — повторил он почти злорадно. — Эй, госпожа любительница балов! Где Вы? — позвал он.

Тотчас из камина вылетела летучая мышь, словно только и дожидалась зова, и зависла в воздухе.

— Примите человеческий облик, сударыня, и закройте окно!

«Нет, он положительно не годится в объекты моего внимания! — думала Абигайль, спеша, тем не менее, исполнить приказ. — Он так и намерен мною командовать, как генерал солдатом? Даже с этим юношей он любезней, чем со мной, а я все-таки дама!»

Но граф уже будто и вовсе забыл о ней, и она стояла у закрытого окна, не зная, что делать дальше, и не без некоторого чувства невольной ревности наблюдала, как граф взял Доминику за руку, подвел ее к камину и сказал: «Уходите по коридору влево. Где-то здесь недалеко есть решетка, она закроется следом за Вами и убережет от погони. Потом я найду Вас…», — а она покачала головой: «Я останусь с Вами. Не теряйте времени!» — «Обещайте мне уцелеть!» — прошептал он, а она улыбнулась и ответила: «Обещаю!» — и при этом как они смотрели в глаза друг другу!

«На что они рассчитывают? — думала Абигайль, не осознавая, что ей слегка завидно, что не она является объектом тревоги и заботы графа и не ей он смотрит в глаза таким взглядом… — Она человек, а он — вампир. Хотя и чрезвычайно благородный, но все равно вампир!»

Ксавьер Людовиг перехватил меч поудобнее обеими руками и крикнул:

— Фредерик!

— К Вашим услугам!

— Берегите себя!

Это была бойня! Те, кто пытался оказать сопротивление, пали первыми, и это даже нельзя было назвать сопротивлением. Другие пытались бежать, но бежать было некуда: Доминика со шпагой в руке и Абигайль, опять принявшая облик летучей мыши, не подпускали их к камину, а открыть засовы на окнах они не успевали. В коридоре — единственном выходе из зала — Фредерик, прижавшись спиной к дверям, поражал их серебряными пулями в голову, в сердце, одного за другим, а они не могли приблизиться к нему, чтобы навалиться толпой и уничтожить, потому что не могли ступить в святую воду, разлитую перед ним. Они могли бы в него выстрелить, — но не выстрелили… Паника царила в коридоре и в зале. Через непродолжительное время все было кончено.

Ксавьер Людовиг остановился в середине зала. Он тяжело опирался на меч и пытался восстановить дыхание. Его одежда и лицо были забрызганы высыхающей кровью. Ему хотелось обернуться и посмотреть на Доминику и убедиться, что с ней все в порядке, но он опасался испугать ее своим видом. В этот момент послышался голос Фредерика:

— Граф! Что мне делать? Здесь гора трупов, наполовину сгоревших! Они падали в святую воду и сгорали в ней, будто в огне! Невиданно!

«Что же тут невиданного?» — усмехнулся про себя Ксавьер Людовиг. Он поспешил через зал, остановился в дверном проеме, чувствуя, как предательски дрожат ноги, и привалился плечом к косяку, боясь упасть. «Что же, это всегда так бывает после боя с нечистой силой? Утомительно…» Его вновь охватил озноб, как тогда, в первый раз. Стараясь не стучать зубами, он сказал:

— Обождите немного. Тела не полностью сгорели. Не исключено, что у кого-либо из них уцелели зубы, это может быть опасно. Видите в этой наружной стене два окна, их нужно будет открыть, и солнце завершит работу, начатую Вами…

Доминика пребывала в растерянности.

«Что же теперь? — стучало в голове. — Следуя традициям романтических поэм, мы должны броситься друг другу в объятия».

Тут сознание словно раскололось и раздвоилось, словно два человека в ней, один разумный, а другой не очень, заспорили между собой: «Какие объятия? Ты с ума сошла! Он же вампир!» — «Ну и что?» — «А то, что тотчас же получишь клыки в шею!» — «Он благородный человек!» — «Он вампир, а не человек!» — «Ну и пусть! Пусть получу клыки в шею! Тогда я стану, как он, и мы будем вместе до скончания времен!..» — «Да ты обезумела совсем! Сходи в церковь, помолись, несчастная!..»