Замок

— Никак не могу понять, что такое случилось, Антон, что ты вдруг запел не свойственные тебе песни?

Внезапно Антона охватил страх: а если Ростислав все же догадывается о том, о чем они договорились с отцом. Он необдуманно поддался искушению, затеяв этот разговор. Но уж больно хотелось. А он привык себе потворствовать во всем.

— Я же уже объяснил, — вяло проговорил он.

— И ты хочешь, чтобы я тебе поверил. Не представляю, что должно такое случиться, чтобы это произошло, Антон. Ты законченный эгоист, способный думать исключительно о самом себе. Даже о своих детях ты думаешь во вторую очередь. А уж о нас всех… так что не смеши. Ты ни разу никому ни в чем не помог, если этого не требовали твои интересы. В тебе есть что-то очень отталкивающие. Я иногда жалею, что мы братья, я бы предпочел тебя не знать. У меня есть надежда, что мы больше никогда не встретимся. По крайней мере, я постараюсь, чтобы так было. Поэтому я тебе все это и говорю. Лучше, когда между людьми нет недомолвок.

Антоном внезапно завладело странное чувство, он вдруг впервые пожалел о договоренности с отцом. С каким бы удовольствием он, Антон, уничтожил этого человека, тем более, ему это не так уж и сложно. А вместо этого вынужден будет его оберегать и защищать. Просто какая-то злая насмешка судьбы.

— Твое право мне не верить, — встал с песка Антон, отряхивая брюки. — Но я говорил искренне. Но ты прав, нам действительно лучше не встречаться.

Антон стал медленно подниматься к замку.

117

В дверь постучали.

— Войдите!

Мария вошла в номер.

Мазуревичуте сидела у окна и смотрела на озеро. Она неохотно повернула голову в сторону вошедшей.

— Это вы, Мария! Что-нибудь случилось с Феликсом? — с тревогой спросила она.

— Почему вы так думаете?

— Мы недавно с ним общались, он вдруг резко встал и ушел. При виде вас я подумала, может с ним стало нехорошо.

— Не знаю, Рута.

Теперь Мазуревичуте удивленно посмотрела на Марию.

— Как вас понимать? Вы же следите за его здоровьем.

— Слежу. Но я же не могу это делать каждую минуту. К тому же мы не виделись уже часа два.

— Простите, Мария, но я что-то не совсем пойму вас.

— Я пришла с вами поговорить. И тогда все поймете.

— Садитесь. И я вас слушаю.

Мария села на стул.

— Вы должны знать, мы больше с Феликсом не собираемся пожениться. В этом смысле мы расстались.

Мазуревичуте несколько секунд изумленно смотрела на Марию.

— Но почему? Что могло такого случиться? Я же наблюдала, как вы к нему относитесь.

— Вот поэтому я к вам и пришла. Поверьте, я долго думала перед этим, сомневалась. Но, в конце концов, решила, что так будет лучше для всех.

— Мне казалось, вы просто идеальная пара.

— Возможно, со стороны. Хотя еще утром я тоже так думала.

— Но что могло измениться за столь короткий срок?

— Однажды Феликс мне сказал: все кардинально меняется тогда, когда наступает прозрение. Именно это со мной и случилось.

— И в чем оно?

— Знаете, я поначалу не придавала этому значение. Когда он смотрел на вас, я думала, что ничего такого в том нет, просто обычная симпатия.

— Так и есть, Мария.

Мария отрицательно покачала головой.

— Теперь я знаю, что это не так. Сегодня, когда он увидел вместе вас и Варшевицкого, он весь переменился. Таким я его еще не видела.

— Что же с ним произошло?

Мария ответила не сразу.

— Это была обычная мужская ревность. Я сразу узнала ее симптомы. Мой первый муж был невероятно ревнив. Но я пришла, чтобы сказать совсем другое.

— Что же?

— Он вас любит, Рута.

— Этого не может быть, все давно прошло. Мы просто друзья.

— Возможно, вы оба так думали. Но это не так.

— Мария, у вас разыгралось воображение. И только.

— Если бы, — с горечью произнесла Мария. — Я ведь искренне хотела за него замуж.

— Ну, так выходите!

— Теперь это невозможно, я прозрела. Выходите за Феликса вы.

— Я?

— Вы оба будете счастливы.

— Это невозможно. Все осталось в прошлом. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку.

— А вы попробуйте.

— Поймите, Мария, у меня совсем другие планы.

— Выйти замуж за этого польского писателя?

— И мысли такой нет.

— Тогда не вижу, что мешает.

— Я очень люблю Феликса. Но это не любовь женщины к мужчине, та любовь осталась далеко. И ее невозможно возродить. И я уверена, что такие же чувства испытывает он. И даже если он вдруг почувствовал ревность, это не более чем атавизм. Что-то старое всколыхнулось в нем. Но оно как быстро возникло, так же быстро и исчезнет. Так бывает.

— Вы сейчас почти дословно процитировали мои первоначальные мысли. Я ходила по берегу и думала именно об этом. Но затем поняла, что тем самым я себя утешаю, выдаю желаемое за действительное. Знаете, Рута, существует любовь на всю жизнь, она может затихать, ложиться на дно, но она никогда не исчезает до самой смерти. Между вами именно такое чувство. И сейчас оно снова пробуждается.

— Нет, и еще раз нет, вы заблуждаетесь, Мария, — решительно произнесла Мазуревичуте. — И тем самым совершаете роковую ошибку. Поговорите с Феликсом, он скажет то же самое.