Замок

— А с тобой по-другому?

— Бывало и по-другому. Однажды он ждал моего возвращения домой у подъезда целую ночь.

— Иван ждал тебя целую ночь? — изумился Каманин. — Ты точно ничего не путаешь.

— У меня еще нет склероза. Я все прекрасно помню.

— Это было ни тогда, когда он пропал?

Мазуревичуте кивнула головой.

— Почему ты мне тогда не рассказала об этом?

— Сама точно не знаю, — задумчиво произнесла литовка. — Я была немного смущена и плохо представляла, как себя вести. Я была почти совсем девчонкой, а я в меня были влюблены двое солидных дядечек. К тому же я боялась, что из-за этого соперничества стану причиной вашей ссоры.

— Интересно, сколько еще нового мне предстоит узнать. Но что ты хочешь от меня?

— Мне кажется, это ясно, — вмешалась в разговор Мария. — Рута Юргисовна хочет, чтобы ты поговорил с ним. По всем признаком он находится в неустойчивом состоянии.

— Мне некогда им заниматься, я пишу книгу. А он не мальчик, должен сам отвечать за свои поступки, — недовольно произнес Каманин.

— А если с ним что-то случится, как ты будешь себя чувствовать, Феликс? — настаивала Мария.

— Будь неладен Антон, когда он превратился в такого монстра? — раздраженно произнес Каманин. — В детстве он остро ощущал несправедливость, всегда стоял за справедливость. А что теперь? Впрочем, у него и тогда был один недостаток, очень любить поесть. Вот он и довел его до нынешнего состояния.

— Ты всерьез так думаешь, Феликс? — удивилась Рута. — Эта страсть к еде так сильно его изменила?

— Именно так и думаю, — подтвердил Каманин. — С какого-то момента вкусно поесть для него стала важней чувства справедливости. Это и послужило причиной всей его трансформацией. В любом таком деле важен первый толчок, а он может быть любым, даже самым пустяковым. А дальше все покатится само собой. Вот и с Антоном так все и случилось. Сначала еда стала для него важней всего на свете, затем все, что служит удовлетворением этого желания, вытеснило из сознания все принципы и лучшие чувства. Не знал, что Иван так сильно зависит от моего сына. А ведь он его может окончательно добить. Как вы думаете?

— Феликс, я считаю себя не вправе выносить суждению твоим детям, — отозвалась Мария.

— А ты что думаешь? — посмотрел Каманин на Мазуревичуте.

— У меня нет таких комплексов, поэтому я могу сказать, что Антон очень опасен. Среди европейских депутатов я видела немало подобных ему, они отравляют все вокруг себя. С ними крайне трудно бороться, они неуязвимы, им плевать на все, кроме своих желаний и целей. Ради них они готовы на любые подлости.

— Да, знакомая картина, — вздохнул Каманин. — Я тоже таких перевидал в немалых количествах. Вот только не предполагал, что в эту кампанию затесается и мой сын.

— Феликс, нам сейчас первым делом надо думать об Иване Михайловиче, — напомнила Мария. Я, конечно, не психиатр, но его поведение вызывает опасение.

— Хорошо, как Иван оклемается, я поговорю с ним, — уступил Каманин. — Хотя не уверен, пойдет ли наш разговор ему на пользу. В последние лет пятнадцать наше общение было чрезмерно конфликтным.

— Ты меня успокоил, Феликс, — сказала Мазуревичуте. — Он тебя непременно послушает. При всех ваших разногласиях и конфликтах ты всегда оставался для него самым большим авторитетом.

— Думаешь, это многое меняет? Иван всегда недооценивал одну вещь: находится в ладу с собой гораздо важней любых материальных ценностей. Кто надеется на то, что богатство перекроет согласие внутри себя, однажды бывает сильно наказан. Когда-то я ему об этом говорил, но в тот момент его мучала бедность. И все его мысли были об одном — как разбогатеть? Вот он и разбогател, а сейчас мечтает о самоубийстве. Вот она плата за неразборчивость в средствах.

Мазуревичуте встала.

— Извините, пойду к себе. Что-то вдруг от этих разговоров разболелась голова. — Она двинулась к выходу из номера, но вдруг остановилась. — Феликс, мне надо будет с тобой поговорить на одну тему. Я только что это поняла. Но не сегодня. — Мазуревичуте быстро вышла из номера.

64

На кухне шли активное приготовление к обеду, и все трудились в поте лица. Андрей резал капусту, и ему казалось, что этому занятию не будет конца. Эта вереницы кочанов представлялась уходящей в бесконечность. Он и не представлял, что их надо так много, чтобы накормить не такую уж большую кампанию. Он бы давно плюнул на это дело, если бы не Агнешка. Она то и дело проносилась мимо него на своих почти обнаженных благодаря короткой юбке ножках. Они же сводили молодого человека почти с ума. И, судя по поведению девушки, она это прекрасно замечала, потому что то и дело бросала на него одновременно лукавый и призывный взгляд.

Андрей думал лишь об одном, как остаться с ней хотя бы ненадолго наедине. То, что официантка сопротивление не окажет, он практически не сомневался, все ее поведение свидетельствовало о том, что их желания совпадают.

Но пока такая возможность не предоставлялась, а значит, придется продолжать кромсать капусту. Он непривычного занятия болели ладони, до сих пор он так много еще ни разу не орудовал ножом.