Замок Броуди

— Придет ко мне, скажите, пожалуйста! — крикнула она, тряхнув головой. — Да ты вдрызг пьян, скот этакий! Мне что за дело, когда ты придешь наверх! Меня это не касается, и ты это скоро увидишь! — И она, взбежав по лестнице, скрылась наверху.

Броуди сидел неподвижно, опустив голову, занятый одной только мыслью: Нэнси рассердилась, теперь, когда он придет в спальню, нужно будет умиротворять ее, упрашивать, раньше чем он добьется от нее обычных милостей. Но посреди этих унылых размышлений он вдруг вспомнил о присутствии девочки и, недовольный тем, что при ней выдал себя, пробормотал хрипло, не поднимая глаз:

— Марш в постель, ты! Чего сидишь тут?

Несси ускользнула, как тень, а он сидел у быстро гаснувшего камина, ожидая, пока Нэнси ляжет в постель, где она будет доступнее. Он был слеп и глух к полнейшей перемене своего положения в доме по сравнению с тем днем, когда жена его вот так же, как он сейчас, сидела в тяжком раздумье у потухшего огня. Он жаждал одного: быть подле своей Нэнси. Встал, потушил свет и медленно, стараясь ступать как можно легче, поднялся по лестнице. Сжигаемый страстью, пожираемый жадным желанием, вошел он в освещенную спальню.

Спальня была пуста.

Не веря глазам, он оглядывался вокруг, пока до его сознания не дошло, что на этот раз Нэнси сдержала слово и покинула его. Спустя минуту он, тихонько пройдя через темную площадку, потрогал ручку двери в ту комнату, куда когда-то перебралась его жена, — комнату, где она умерла. Дверь, как он ожидал, оказалась запертой. На мгновение он ощутил прилив бурного возмущения, он готов был кинуться на дверь, вышибить ее напором своего могучего, разъяренного желанием тела, но тут же сообразил, что такой образ действий ему не поможет, что, ворвавшись внутрь, он найдет Нэнси еще более озлобленной, более упорствующей, чем раньше, полной холодной решимости противиться его желаниям. Она его поработила, теперь сила на ее стороне. И его мгновенно вспыхнувший гнев потух, рука соскользнула с двери, он медленно вернулся к себе в спальню и заперся там. Долго стоял он, угрюмый, безмолвный, потом, толкаемый непреодолимой силой, подошел к комоду, который уже открывался сегодня вечером, медленно выдвинул ящик и, насупив брови, непонятным взглядом уставился на белье, что лежало в нем.

3

Мэтью Броуди вышел из здания ливенфордского вокзала, оставив позади платформу, залитую бледно-желтым светом фонарей, и вступил в холодную, бодрящую мглу морозного февральского вечера. Он был в оживленном, приподнятом настроении. Шаги его четко и быстро раздавались на мостовой, лицо, смутно видное в окружающем мраке, сияло радостным возбуждением, пальцы рук беспокойно сжимались и разжимались. Он торопливо шел по Железнодорожной улице сквозь редкий, низко стлавшийся туман, над которым неясно маячили вершины деревьев и крыши домов, темными тенями выделяясь на светлом фоне неба. Из-за города через открытое пространство лугов доходил слабый запах лесного пожара, и, втягивая его раздутыми ноздрями, с наслаждением вдыхая этот щекочущий привкус дыма в воздухе, Мэт ощущал горячую жажду жизни. Несмотря на то, что сегодня он всецело занят был мыслями о будущем, этот резкий запах разбудил в нем воспоминания. Снова окутал его благоуханный сумрак, полный странных таинственных звуков, тонких ароматов, залитый прозрачно-белым мерцанием тропической луны. Унылое существование последние полгода, под вечным страхом столкновений с отцом, улетучилось из его памяти, он думал только о прелестях жизни в Индии. И, словно в ответ на призыв этого волшебного края свободы, он зашагал еще быстрее, почти мчался с нетерпеливой стремительностью. Такая торопливость со стороны того, кто обычно по вечерам, возвращаясь домой, замедлял шаги, насколько возможно, желая оттянуть встречу с отцом, указывала на крупную перемену в жизни Мэта. Ему действительно не терпелось поскорее сообщить дома новость об этой перемене, и когда он влетел по ступенькам, отпер входную дверь и вошел в кухню, он весь дрожал от волнения.

В кухне была одна только Нэнси, она не спеша собирала со стола грязные тарелки.

При внезапном появлении Мэта она посмотрела на него с удивлением и откровенно кокетливой фамильярностью, по которой Мэт сразу заключил, что отца нет дома.

— Где он, Нэнси? — спросил он немедленно.

Нэнси с грохотом поставила тарелки на поднос и ответила:

— Ушел. Должно быть, туда же, куда каждый вечер. В этот час его одно только и может выманить из дому: необходимость наполнить черную фляжку.

Затем она прибавила лукаво:

— Но если вам угодно его видеть, потерпите — он скоро вернется.

— Да, я желаю его видеть! — объявил хвастливо Мэт с многозначительным взглядом в сторону Нэнси. — Мне встреча с ним не страшна. У меня имеется новость, которая заставит его сесть да подумать.

Нэнси быстро глянула на него, на этот раз заметив и то, что он слегка запыхался, и блеск его глаз, и весь важный таинственный вид.

— Так. Значит, у вас есть кое-что новое, Мэт! — сказала она протяжно.