Замок четырех ветров

– Когда мы выросли, – продолжал Артур, – я первым заинтересовался теннисом, но когда Кристиан им увлекся, я перестал играть. Он плохо переносил, если я обыгрывал его. Кто угодно мог у него выиграть, он только плечами пожимал, но если выигрывал я…

– Наверное, я возьму еще лимонное мороженое, – решилась я и подозвала кельнера.

Очевидно, мой собеседник догадался, что мне неприятен оборот, который приняла беседа, потому что потом мы говорили только о местном театре, о погоде, о профессорах Артура, но больше не касались Кристиана. Когда настало время прощаться, я, впрочем, ощутила нечто вроде грусти. В конце концов, Артур был ниточкой, которая связывала меня с Кристианом, и уже одно это заставляло меня ценить наше общение.

Вечером, когда я была у себя, читая книгу, во входную дверь позвонили, и через минуту отец попросил меня подойти.

– Я ничего не понимаю, – сказал он, указывая на громоздкий ящик, стоявший в передней. – Посыльные сказали, что все оплачено и что это подарок для Анастасии Ланиной. Но…

Развязав бечевку и развернув бумагу, я увидела перед собой тот самый кукольный домик, которым я любовалась в витрине всего несколько часов назад.

Глава 28 Простуда

– Ну и что ты собираешься сделать, скажи на милость? – спросил отец на следующее утро.

Мы завтракали в столовой, он читал утреннюю газету, изредка выдавая вслух замечания к прочитанному. Насытившаяся Ружка лежала в углу, положив голову на лапы.

– Как что? – ответила я. – Поеду в гостиницу и устрою скандал.

Отец выглянул из-за газеты, хмыкнул и снова спрятался.

– Ты не умеешь устраивать скандалы, – примирительно заметил он.

– Хороший повод поучиться.

– Потому что он подарил тебе кукольный домик? С дурными намерениями такие подарки не делают.

– Папа, это домик из витрины! Мне даже неловко представить, сколько Артур за него заплатил…

– Угум, – хмыкнула газета, – он уже просто Артур…

– Папа!

– Сколько ему лет, кстати?

– Ему? Двадцать один, насколько помню. А что?

– Как и тебе, – подытожил отец, складывая газету. – Два ребенка собираются поссориться из-за кукольного домика. Как хочешь, но, по-моему, это глупо.

– Я не ребенок! – возмутилась я. – Между прочим, я автор! Мою книгу перевели на немецкий…

– Ты будущий граф Толстой. Ешь гренки, не то остынут. Кстати, не скажешь, что за любопытная мышь копалась в моем столе?

Вилка, которую я держала, замерла в воздухе.

– Это не мышь… Это я.

– Зачем?

Я насупилась.

– Ты говорил, что у тебя есть револьвер. Я его забрала и спрятала.

– Ну и кто в этом доме должен устраивать скандал? – уронил отец в пространство.

– Я спала в своей комнате, когда Кристиана убивали, – проговорила я, волнуясь. – Я больше не хочу чувствовать себя, как… – Рука у меня задрожала, вилка со звоном упала на тарелку. – Как соучастница.

– Ты вовсе не соучастница, – сказал отец. – Перестань.

– Но я ничего не сделала, чтобы его спасти!

– Ты ничего не могла сделать. Это разные вещи.

Дальше мы завтракали в молчании, думая каждый о своем.

– Я все-таки скажу Артуру, что его подарок не вполне уместен, – наконец проговорила я.

– Вот, – кивнул отец. – Вежливо, спокойно и не теряя достоинства. Хотя, наверное, ты опоздала, и он уже вернулся в Митаву.

– Он же сам сказал, что сбежал оттуда, – напомнила я.

– Если ты описала его правильно, – усмехнулся отец, – у таких людей бунт долго не длится. Он вернется под материнское крыло, немного пошебуршится, чтобы показать, какой он самостоятельный, и в конце концов женится на Беттине.

Однако Артур никуда не уехал. Горничная в гостинице «Петербургская» сказала мне, что он находится у себя и не выходит, потому что, кажется, заболел.

– Боже мой, – встревожилась я, – чем же он мог заболеть?

Артур с несчастным видом лежал в постели, и по лихорадочному блеску его глаз я поняла, что он действительно нездоров. Он витиевато извинился и пригласил меня сесть.

– Вы уже вызвали доктора? – спросила я.

– Нет, не стоит. У меня слабое горло, – объяснил он, – я вчера просто переел мороженого.

Тут я, признаться, рассердилась.

– Послушайте, но если вы знаете, что у вас слабое горло… зачем же вы тогда съели три порции мороженого?

– Как я мог удержаться? – обиженно пропыхтел мой собеседник. – Оно было такое вкусное…

Нет, он все-таки был еще ребенком, мой отец угадал правильно. К стыду моему, я не смогла удержаться от смеха.

– Мне ужасно нравится, когда вы смеетесь, – заметил Артур. – У меня даже горло почти перестало болеть.

Я постаралась напустить на себя строгий вид.

– Знаете что, давайте лучше вызовем врача…

– Он не скажет мне ничего нового, – ответил Артур с отвращением. – Напугает возможным воспалением легких, чтобы содрать побольше, пропишет какую-нибудь гадость и укатит восвояси. Терпеть не могу докторов!

– Скажите, а ваша мать знает, где вы?

– Нет. Надеюсь, что нет, – поправился Артур. – У нее просто дар вызнавать все, что ей нужно…

– Но ведь, наверное, она беспокоится? – Я почувствовала тревогу, представив себе, каково было графине узнать, что второй сын исчез, после того как исчезновение первого завершилось столь ужасной трагедией.