Замок дьявола

веры — то ничего не будет», — всплыли в его памяти слова священника.

Он с трудом уселся на колени и, покачиваясь из стороны в сторону, стал отчаянно

произносить знакомые с детства строки в последней надежде, что они помогут

ему умереть, помогут защитить его душу от зла.

Pater noster qui es in caelis,

Sanctificetur nomen tuum

Adveniat regnum tuum

Fiat voluntas tua

Sicut in caelo, et in terra

Сквозь слезы и страх Эдвард наконец из последних сил поднялся на ноги и с

ненавистью и болью разорвал рукопись на две части.

— Будь ты проклят!!! — прокричал он и бросил обрывки во всепожирающий огонь, который тут же уничтожил их.

Довольный хохот дьявола вдруг сменился на стон — он стал кричать от злобы и

досады, резко дергаясь в гневе.

Эдвард устало перевел взгляд на зеркала. Стоны призраков стихли, они тоскливо

наблюдали за происходящим, и вдруг один из них отделился от остальных и, медленно просачиваясь сквозь стекло, неожиданно отсоединился от него и плавно

устремился вверх, источая мягкий солнечный свет. За ним последовал еще один, а

за ним еще. Совсем скоро сотни призраков, наконец, высвободились из своего

многовекового плена, радостно устремляясь вверх, откуда уже слышался

умиротворенный и успокаивающий разноголосый гул.

Вытирая бегущие по щекам слезы, Эдвард молча зашагал вперед. Он уже не

видел ничего, он не знал, где именно находится хозяин замка, он не знал ни того, чем все-таки все это кончится, он лишь, как обезумевший, медленно ковылял

прямо, думая о Лизе. Зеркальная стена была все ближе и ближе к нему, в ней по-

прежнему отражался бесконечный черный коридор вместе с пылающим огнем.

Эдвард молча и устало протянул руку и дотронулся до стекла. Словно

вертикально налитая вода, зеркало было жидким, но не мокрым. Безразлично он

шагнул в него и медленно побрел вперед, долгое время еще виднеясь в

множестве отражений до тех пор, пока не исчез совсем.

***

— Эдвард, Эдвард! — кричал Себастьян, вбегая в дом. — Они, наконец, удовлетворили мое прошение! Эдвард!

Задыхаясь от радости и переполнявших его чувств, он вбежал в комнату своего

друга, ожидая застать его там, надеясь, что Эдд не настолько обезумел, чтобы, и

правда, пойти в замок. Себастьян взволнованно огляделся, но, поняв, что его

друга нет, расстроился и задумался. Он знал Эдварда всего несколько дней, но за

это время он уже успел привязаться к нему и проникнуться сочувствием из-за

случившейся с ним беды.

Его отсутствие взволновало Себастьяна, который хоть и не хотел признавать это, но четко понимал, что Эдвард медленно сходит с ума, замок порабощает его.

«Я должен как можно скорее найти его, пока он не совершил какой-нибудь

глупости», — подумал про себя Себастьян и поспешил на улицу, в паб. Ему

казалось, что именно там он Эдварда и найдет.

На улице было утро, солнце постепенно начинало парить все сильнее, город уже

проснулся, все, казалось, было по-прежнему, но Себастьяну почувствовалось, что

не совсем все так, ему казалось, что город не просто проснулся после ночи, он

проснулся после многовекового проклятия. Вдохнув свежий теплый воздух, Себастьян вдруг почувствовал легкость, радость бытия и долгожданную

безмятежность.

Вскоре показался паб. Утром он был еще совсем пустым, сонные официанты без

дела столпились в кружок и что-то бурно обсуждали.

— Добрый день! — вмешался Себастьян и вежливо поинтересовался, не было ли

вчера здесь Эдварда.

— Господи, да тут по вечерам столько народу бывает, всех и не упомнишь! Вчера

здесь работала Анита, может, она знает, — недовольно обернувшись к нему, ответил один из них и тут же вернулся к какой-то животрепещущей теме.

— Они кружили, в темноте я хорошо видел их, их было просто сотня, нет, тысяча!

— донеслись до Себастьяна слова другого официанта, который взахлеб что-то

рассказывал.

Заинтригованный этим, Себастьян решил осторожно присоединиться к ним:

— Простите, что случилось? Просто, возможно, это поможет мне отыскать своего

друга.

— Вряд ли. Я рассказывал про то, что вчера ночью видел нечто ужасное, я до сих

пор не могу понять, что это было, мне кажется, что это результат моего

чрезмерного пребывания в пабе, наверно, спиртовые флюиды вызвали в моем

сознании галлюцинации.

— Но что именно Вы выдели?

— Я видел призраков! Была уже ночь, глубокая мрачная ночь, сотни, тысячи

призраков медленно поднимались из замка к небу, источая слабый золотистый

свет, и затем таяли в глубине темноты. Я слышал голоса, блаженный радостный

шепот и какой-то гул, я не знаю, с чем можно сравнить его, мне неизвестны другие

похожие звуки.

«О Господи! Эдвард!» — отчаянно подумал про себя Себастьян.

— Во сколько это примерно было? — испуганно спросил он.

— Во сколько… Да около двух часов ночи, наверно.

— О господи! — в ужасе воскликнул Себастьян и судорожно схватился за голову.

Не замечая никого, он тут же помчался в лавку Уинстона, к Аните, чтобы узнать

что-либо об Эдварде.

— Анита! — буквально влетая в магазин, прокричал он. — Скажи, ты вчера видела

Эдварда?

— Что случилось? — в полном непонимании переспросила она.

— Сначала ответь, ты видела его вчера?