Замок дракона

— Баяш, я тоже ничего не понимаю, — ответила другу и, прикрыв глаза, поморщилась. — Зачем ты злил драконицу? Почему она помолодела? И главное: зачем намеревалась уйти в закат?

— Понимаешь, — замялся пони и совсем по-собачьи присел на пушистый ковер. Он задумчиво пошевелил ушами, фыркнул и с какой-то грустью продолжил свой рассказ: —Поначалу я просто хотел напакостить вредной старухе, которая с ходу меня не признала. Считай, во мне взыграла гордость и врожденная вредность. Но я проиграл, бабка выгнала меня с позором… И куда выгнала? Считай, в хлев, к местной флоре и фауне на блюдечко, а я, между прочим, чувствительный!

— Вовсе и не хлев! — возмутилась я, усаживаясь на постели, чтобы было видно фамильяра, а потом брезгливо передернула плечами, вспоминая неприятных жителей конюшен. — Хотя, как по мне, в хлеву было бы лучше.

— Это еще почему? — прищурил левый глаз Баян и слегка придвинулся ко мне.

— Там хотя бы не было зомби, — скривилась я, представляя мертвых лошадок. Баян вдруг как-то резко возразил мне:

— Не такие уж они и плохие. И вообще, ты относишься к зомби предвзято! Уж не энканте ли знать, каково это?

Признаюсь, слова друга возымели эффект, мне стало стыдно.

— Не отходи от темы, — нахмурившись, попросила я, стараясь уйти от неприятного разговора.

— А я и не ухожу. Так вот, бабка меня выгнала, но я и не подумал сдаться, я же не ты!

— Эй! — возмутилась я. — Я вообще-то тебя назад могу отправить, помнишь?

— Ладно-ладно, шучу! — смешливо фыркнул пони. Ну вот, снова начал шутить и ерничать, а значит, потихоньку приходить в себя. Из своих низменных побуждений я возжелал мести, о чем и сообщил однажды двум скромным кобылкам из соседних денников. Они стояли, молчаливые и недвижимые, и взирали на меня застекленевшими глазами; грех было не воспользоваться свободными ушами. Так мы и познакомились, а потом и подружились. Очень веселые оказались кобылки.

— Погоди — Я потерла переносицу, не улавливая связи. — Но как же кобылы могли тебе что-либо рассказать, если они безмолвные?

— Это не они, точнее, не совсем они. Рассказал конюх, — продолжил Баян, поднялся на ноги и принялся нарезать круги по комнате. — Он может худо-бедно говорить, а еще понимает других зомби. Нам с тобой рассказывали, что бабка потеряла своего дракона, когда ее муженек откинул лапы, помнишь?

— Неприлично так говорить! — возмутилась я. — О мертвых или ничего, или…

— Ничего-ничего, — перебил меня Баян, — Я о другом. Так вот, ее дракон уснул, совсем как у твоего ненаглядного. Мои милые лошадки утверждали, что ранее в замке жила еще одна драконица с аналогичной ситуацией. Вот только она к тысяче лет успела состариться и умереть! А это означает что?

— Что? — непонимающе спросила я. — Даория — долгожительница, раз переплюнула полторы тысячи лет?

— А вот что, глупая ты горничная! — ругнулся Баян, на что я показала ему кулак и состроила грозное лицо. Подействовало. Смягчившись, пони продолжил: — Ее дракон не спит, вот что означает! А уж из этого следует, что бабка — вруша!

— Похоже, ты оказался прав, — пожала плечами я.

— Я хотел раскрыть ее даже ценой собственной жизни, — зашелся певучим басом пони, словно заправский чтец. Наверняка, если бы он был человеком, то картинно закатил бы глаза и приложил руку ко лбу. — Чтобы все узнали, какая она лгунья, чтобы поняли, как были неправы по отношению к ней, ко мне… Итого, что мы имеем: бабке — позор, а мне — амнистия.

— Да-а-а, — протянула я, припоминая самую главную особенность драконов, известную из множества легенд, баллад и песен: «Драконы никогда не лгут, правда превыше всего». И еще одну особенность: «Недоговорить не значит врать, хитрить не значит лукавить».

Пока я сидела и обдумывала сказанное Баяном, дверь тихонько отворилась, и в комнату почти бесшумно проскользнула бабка, которую теперь язык не поворачивался так называть. На сей раз она была одета, ее волосы были аккуратно заплетены в высокую прическу, открывая лебединую шею. Платье темного изумрудного оттенка расходилось клином от груди, ниспадая до самого пола — эдакий старомодный вариант. Удивительно, наряд был не нов, Даория еще в облике старушки надевала его на обеды, но сейчас драконица смотрелась волшебно в отличие от прошлого раза. Лицо было обильно присыпано пудрой, глаза ярко подведены, а губы накрашены темной вишневой помадой, добавляя десяток лет «тетушке» (именно так ее сейчас хотелось называть, уж никак не «бабулей»). Даже моя матушка теперь выглядела старше.

— Вы, я вижу, сговорились за моей спиной, — окинув взглядом нас с Баяном, резко заключила драконица, плотно закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. — Что ж, быть может, я была слегка резка, но у меня были на то причины, поверьте.

— Вы обернулись! — воскликнула я и подняла руки в обличительном жесте, чем вызвала недовольный прищур на лице Даории. — А говорили, что не можете. Вы лгали!