Замок дракона

— Вовсе нет, — с каменным лицом парировала драконица и сложила руки на груди, — я молчала. Когда больше тысячи лет назад погиб мой муж — всеобщий траур был бесконечно велик, ведь драконы потеряли своего лидера. Никто даже и не подумал усомниться в том, что мой дракон ушел за своей любовью. Знаешь ли ты, Сати, что теряя любовь дракон теряет душу? Мы однолюбы по своей сути, а потому бесконечно дорожим своими спутниками, они делают нас сильнее. Расскажи я об этом, меня могли казнить, как предательницу, ведь жизнь моего дракона означала очевидное: супруг не был моей душой, из-за меня он оказался слаб. И никто не поверил бы мне, что я любила больше жизни, что сама скорее ушла бы в закат, если могла бы. В то время шли кровопролитные войны с людьми, нас считали выгодными трофеями и источниками обогащения магической энергией, а потому забивали как скот. Из-за бесчестных игр людей множество отцов и матерей пало в бою, оставив птенцов сиротами. Я взяла на себя все обязанности правителя, объединила кланы, повела за собой. За кем еще пойти, как не за безутешной вдовой, оставшейся без любимого? Если бы не я, наверняка старейшины пошли бы до конца и уничтожили в пламени весь мир и себя в нем, этого я допустить не могла, вот и нельзя было раскрывать карты.

— Простите, — шмыгнула носом я, растроганная необыкновенной историей любви и потери. Разговорчивость драконицы была необычна для меня, но наверняка означала доверие. Я повернулась посмотреть на Баяна, который до этой минуты только и делал, что вставлял палки в колеса Даории, желая уязвить ее, уколоть. Но, что удивительно, пони на сей раз сидел тихо, он с широко распахнутыми глазами внимал каждому сказанному рыжей слову. И выглядел при этом так несчастно: весь грязный, со скатавшейся шерстью, липкой мордой в жирных разводах, отвисшей челюстью и каким-то побитым выражением. Он неотрывно смотрел на драконицу, словно видел ее впервые, словно она была огромной бутылью портвейна, такой близкой, и такой недоступной. И все же я решила попросить фамильяра, раз уж являюсь его хозяйкой: — Баяш, пожалуйста, пусть это останется между нами. Я могу тебе приказывать, но не хотела бы этого делать.

Пони словно получил удар по голове, казалось, он обалдел от моих слов. Баян повернулся на меня и взглянул совершенно сумасшедшим взглядом:

— Да как ты могла такое подумать! Да я бы никогда! Да я еще на крыше понял, как был не прав. Едва увидел истинный облик прекрасной Даории! А теперь и вовсе не пророню и слова, помереть мне на месте, если я лгу.

Я скептически закатила глаза, вот ведь балбес мне попался, а не фамильяр. Как старую драконицу дразнить, так вперед и с песней, а как симпатичную и молодую, так “Нет, что вы, я не такой!”.

— Ты меня услышал, — строго сказала я Баяну, затем повернулась к драконице, — будьте уверены, ваш секрет останется с нами. Я скажу то, что вы просили, что это я такая глупая наивная дурочка бродила по крыше и упала. Только я не понимаю, почему уснувший дракон мог проснуться от моего падения?

Рыжая хитро прищурилась и улыбнулась, злость с нее как рукой сняло. Подойдя ко мне, драконица присела на край постели и пояснила:

— Ты амадина Сиэля, способная продолжить наш род, все это на уровне инстинктов. Драконы пекутся о птенцах и роде больше, чем о собственных жизнях. А вот представь, как может проснуться дракон в желании спасти блохастого шерстяного осла?

— Эй! Я вообще-то тоже тут. Хоть и пообещал не пакостить, все же не стоит меня провоцировать, у меня тонкая душевная организация, — возмутился Баян, но Даория бросила на него лишь один взгляд, и пони звучно захлопнул рот.

— Это будет позор, — продолжила драконица. — Потому что никто не поверит в подобное, все сразу поймут, что дракон и не спал. Что ж, сперва я расстроилась обороту, ведь я держала зверя под замком долгие годы, чего мне это стоило! Невероятной выдержки, массы усилий… Еще я постарела и считалась умудренной жизнью драконицей, со мной почти не спорили и всегда старались порадовать. С другой стороны, у меня снова нет морщин и недержания, а это дорогого стоит.

Даория поднялась с постели, раскинула руки и сладко потянулась. Затем она направилась к двери, перед самым выходом повернулась ко мне:

— Да, совсем забыла. Сегодня вечером возвращается внук, устроим приятный ужин в семейном кругу.

Договорив, рыжая ушла, закрыв за собой дверь. Меня же мучил только один вопрос. Вроде бы все сходилось, кроме одной маленькой детали:

— Баян, ответь мне, только честно. Зачем ты сиганул в окно? Я не понимаю, ты же действительно мог погибнуть!

Пони важно задрал морду, поднялся на ноги и ленивой походкой направился в ванную, раскрывая карты по пути:

— Дело в том, что я неуязвим, — с абсолютной уверенностью в своих словах ответил он. — Уже трижды я получал несовместимые с жизнью травмы, но потом все же быстро приходил в себя. Стоя у окна я понял: мне нечего бояться, разве что получить огненной струей по морде, но это шерстку жалко.