Замок Древней (СИ)

— Стена защитит нас. Четыре сотни против сотни рыцарей — ничто. Воля Тираэля сомнёт врагов, тут беспокоиться не стоит, — заявила она.

В этот раз выбора и права решать не было.

— Воля Тираэля не безмерна, иначе достаточно было бы одного меня, — смирившись с поражением произнёс Кинур. Смирение в нём заканчивалось.

Вечером, лёжа в удобной кровати с сопящей под боком девицей из дома госпожи Тилле, он думал о словах Ради, и в нём поднимался, вскипая, гнев. Он вспоминал её слова, сказанные теперь, и сравнивал с теми словами, что говорила она тогда, и разочаровывался.

То было позапрошлое лето. Орден рыцарей пережил больше года, Лазурные Мечи были наточены и рвались в бой, и этот бой им дали довольно скоро. Глухой рокочущий звук рога он не забудет никогда. И этот трепет в груди, тяжесть надеваемых доспехов. Он помнил, как они ехали верхом по узеньким улочкам к единственным воротам. Как солнце светило ярко. Как нагревалась сталь. Как сияло знамя над головами. Как Святое Слово раскатывалось по улицам, произносимое громогласными капелланами, воспеваемое хором и во весь голос.

На высокой стене стояли арбалетчики, но они боялись даже высунуться, дрожа от страха. Даже Радя сомневалась его затее, хмуро глядя из тени стен. Кинур подъехал к деревянным створкам и потребовал открыть ворота.

Гулкий звук раздвигающихся каменных створок, ударившее в глаза солнце, стройный клин рыцарей в начищенных до зеркального блеска доспехах с развевающимися на ветру плащами с вышитыми лазурными мечами остриём вверх.

Глаза привыкли к яркому, слепящему свету. Впереди были маленькие алые фигурки вражеского войска, в середине которого возвышался исполинский демон.

— Тираэль с нами! — ревел один из капелланов.

Конница набирала скорость.

Кинур шёл первым, как и положено бесстрашному рыцарю Тираэля. Он рванул с пояса свиток, прошептал молитву и тот рассыпался в пепел, а доспехи Кинура принялись светиться лазурным светом, даруя благословение их бога. За ним повторили то же самое другие его рыцари. Их было пятьдесят девять. Ещё четыре капеллана и один знаменосец.

Стук копыт, тяжесть меча в руке, тяжёлый щит в другой руке, приближающиеся враги. Они были уродливы: с рогами и копытами, с выпученными буркалами глаз, с зубастыми пастями, некоторые двухголовые, некоторые трёхрукие. И враг не стал стоять, ринулся в атаку.

Кинур помнил, как его конь вонзился в строй врага, сшибая нагрудной бронёй зазевавшегося демона. Тот оказался под копытами и судьба его стала неизвестна. Кинур взмахнул мечом и тот с хрустом опустился на что-то твёрдое. Он поднял руку и опустил её на голову следующему, который уже замахивался мечом.

В голову что-то ударило с силой, гул в ушах добавился к скрежету и крикам сражения. Кинур крутанул головой, занося меч, и увидел копьё, разлетающееся в дребезги о лазурный доспех. Алая харя скалила зубы и что-то утробно рычала, подхватывая ещё одно копьё с земли. Кинур развернул коня, поднялся на дыбы и легнул копытом, в мясо разбивая лицо демону, но тот остался стоять. Тогда гроссмейстер взмахнул мечом, снося зазевавшемуся противнику часть головы вместе с рогом.

Что-то сбило его, выбило из седла, он повалился, сделал перекат, оказываясь спиной к спине с одним из своих. Весь в крови, рыцарь колол коротким копьём, принимая удары на щит. Сбоку от Кинура так же кипела битва, но там человек двадцать выстроились строем и сейчас пробивались к гроссмейстеру — конная атака захлебнулась.

Гроссмейстер глянул на небо и охнул: с неба падали, складывая крылья, алые тени, сбрасывая рыцарей с лошадей. Рыцари, по большей части, вставали, и продолжали давать отпор. Обезумевшие от битвы кони, хоть и обученные, но всё ещё способные испытывать страх, кинулись врассыпную, уходя с поля боя. Демоны же не щадили никого, метая в коней копья, рубя их топорами.

Перед Кинуром возник здоровенный демон, на голову выше не маленького Кинура, закованный в броню и с четырьмя руками, в каждой из которых он держал по мечу.

— Ты здесь главный? — задал он вопрос Кинуру грубым басом. — Имя мне Аазидар, и я буду последним, что ты увидишь!

Кинур не стал тратить время на слова. Сказать по правде, ему стало не по себе, и он выкрикнул слова благословления. Щит и меч его засияли и рыцарь сделал шаг веры в сторону своей смерти.

Демон взревел, опуская сразу два меча с двух сторон. Кинур закрылся от одного, рубанул мечом навстречу другой. Синяя вспышка на мгновение ослепила, а от удара меча о меч загудела рука до самого плеча. Кинур видел, как вырвался тяжеленный меч-бастард из руки демона, как он в недоумении уставился на пустую руку.

— Имя Тираэля вселяет ужас в сердца его врагов! — крикнул Кинур и кинулся вперёд.