Замок ее мечты

Она последовала за ним в спальню. На всякий случай в сундуке они держали одежду его размера. Женевьева, порывшись среди вещей, извлекла то, что должно было ему подойти. Кендрик потерял полотенце где-то на полпути из ванной в спальню, и теперь стоял возле кровати во всей красе. Женевьева густо покраснев, сунула ему одежду, подхватила свои вещи и опрометью бросилась в ванную. После быстрого холодного душа она быстро надела белье и почистила зубы. Она натягивала на себя джинсы, когда в дверях появился по-прежнему голый Кендрик, держа в руках стильные мужские трусы. Забыв, что хотел спросить, он застыл на месте. Его взгляд медленно переместился с ее голых стоп вверх по ногам до замочка на джинсах, который она не успела застегнуть, и остановился на кружевном лифчике. Женевьева скрестила руки на груди, но он уже был рядом и медленно отвел ее руки в стороны. Нерешительно дотронувшись до эластичной бретельки, он проследил пальцем дорожку вниз до кружев на ее груди.

Внезапно он убрал руку и отвернулся.

— Поспеши, — хрипло сказал он и вышел.

Женевьева надела футболку и свитер, застегнула джинсы и провела щеткой по волосам. Туфли она наденет позже. Чем быстрее Кендрик оденется, тем лучше. Она вышла из ванной и обнаружила Кендрика, сидящим на кровати. Увидев ее, он жестом указал на узенькие мужские трусы. И нахмурился.

— Это то, что я думаю?

Она кивнула, прикусив губу, чтобы не улыбнуться.

— Они мне малы. Я стану бесплодным до полудня, стараясь их на себя натянуть.

Она рассмеялась и отскочила назад, когда Кендрик попытался ее схватить.

— Подожди. Я поищу что-нибудь другое.

Через несколько минут она вытащила из сундука трусы-боксерки. Кендрик одобрительно кивнул и надел их. Джинсы и тенниска завершили ритуал одевания. Он хотел идти босиком, но Женевьева убедила его обуть кроссовки.

В коридоре он задержался и взял ее за руку.

— Ты можешь не сажать меня днем на полку в ванной, — он отпустил ее ладонь и засунул руки в карманы джинсов, как будто делал это всю жизнь. — Если тебе этого не хочется.

Она бросила на него серьезный взгляд.

— Ты опять что-то задумал, Кендрик де Пьяже?

— Я перестану пускаться на уловки, если ты перестанешь меня бояться.

— Я пытаюсь.

— Я люблю тебя, Джен. И никогда не обижу. Как ты можешь меня бояться?

Она почувствовала, что это невинно-жалобное выражение его лица будет всегда действовать на нее безотказно. Она сдалась и обняла его за талию, хотя и с некоторой опаской. Он даже не шелохнулся. Тогда она набралась храбрости и придвинулась к нему ближе. Тело его было не только твердым и мускулистым, но теплым и уютным. Она положила голову ему на грудь и немного расслабилась, когда он обнял ее в ответ и начал нежно гладить по спине.

Она уже начинала привыкать к этой повседневной ласке, когда в животе у Кендрика громко заурчало. Она подняла на него глаза и увидела, что он покраснел от стыда.

— Я забыла, что ты голоден, — смущенно призналась она, чувствуя, как сама начинает заливаться румянцем.

— Это хороший знак.

Она покраснела еще больше, чувствуя себя крайне глупо. Кендрик лишь усмехнулся и быстро поцеловал ее в лоб.

— Давай сначала позавтракаем, а потом посмотрим, что я еще смогу у тебя выторговать. Тебе ведь понравилось, правда?

Женевьева не стала отвечать на вопрос. Она чувствовала, что Кендрику прекрасно известен ответ. Вместо этого она взяла его за руку, и они спустились в зал. Ее доблестный призрак был голоден, и она не собиралась вставать у него на пути.

Глава двадцать третья

Кендрик возвращался в мир живых. Отовсюду его атаковали запахи: шампунь, которым он пользовался, мыло Женевьевы, ткань сорочки, сгоревшие дрова в камине, блюда, приготовленные Уорсингтоном. Он сделал над собой усилие, чтобы не сбежать вниз по лестнице и не наброситься на завтрак.

А чувство прикосновения к вещам! Он провел пальцами по ровной каменной поверхности балюстрады, пока они спускались вниз по крутой лестнице. Чувствуя в своей руке нежную ладонь Женевьевы, он восхищенно улыбнулся. Рубашка приятно прилегала к груди, правда, грубоватая ткань джинсов слегка задевала волоски на ногах. Резиновые подошвы кроссовок поскрипывали, касаясь пола.

Поток холодного воздуха ударил его прямо в лицо, когда они почти спустились. Он судорожно вздохнул и остановился.

— Кендрик?

Он посмотрел на нее сверху вниз.

— Ужасные сквозняки так и носятся в этой куче камней.

— А раньше ты этого не замечал?

Он улыбнулся и притянул ее к себе.

— Нет, прекрасная барышня, только сейчас.

Она обняла его за шею. Он заметил ее нерешительность, но не подал виду. Со временем она привыкнет.

— Смотри, не урони меня, — сказала Женевьева, пока они все еще стояли на ступеньках.

Он улыбнулся.

— Рыцарь никогда не уронит своей дамы. Это признак дурного тона. — Подмигнув ей, он спустился в зал. Да, подумал он, Женевьева уже не так скованна. Совсем скоро она к нему привыкнет.