Замок горного короля

— Нет. — Пальцы Морандена царапали кожу. Он с усилием оторвал их. Боль была слабее, чем от царапин, оставленных рукой матери, и от холодного огня ее взгляда. — Нет. Слишком поздно. Слишком поздно стало уже в тот день, когда мой отец назвал Санелин Амалин своей наследницей. Это только последнее движение в затянувшемся танце. Я должен закончить его. Я буду королем.

— Мой господин… — начала Имин.

— Сударыня, — прервала ее Одия, — король сказал свое слово.

— Он подписал свой смертный приговор.

Но сила Имин растаяла и превратилась в обычное неповиновение. Она оказалась в ловушке, спиной чувствуя, что стражники снаружи готовы схватить ее. Моранден мог бы позволить ей уйти, но Одия никогда не отдаст столь дорогую пленницу. Имин глубоко вздохнула и вложила в свой голос всю магию, какой обладала.

— Не трудись, — рассмеялась Одия.

Она произнесла Слово. Имин онемела и утратила волю к сопротивлению. Одия взяла ее за расслабленную руку.

— Идем, дитя.

Имин не могла говорить, не могла сопротивляться, но она могла улыбаться. Это была непокорная, бесстрашная улыбка, хотя Имин и видела в глазах Одии свою смерть. Они встретились как равные. Она заставила их снизойти до нее. Улыбка Имин становилась все более уверенной и спокойной.

* * *

Алидан сжалась в комок. Ужас, затмивший ее разум, теперь сделал все предельно ясным. Она знала, что будет делать и что должна сделать. Одия и ее пленница вышли из шатра. В тот момент, когда тьма ослепила их после яркого света, Алидан прыгнула вперед.

Демоны и змеи, тело, слишком изворотливое, чтобы быть человеческим, блеск смертельно опасных глаз. Нож пронзил плоть, скользнул по кости и отскочил. Прямо над ухом у Алидан раздался резкий вздох. Железные пальцы выдернули кинжал из ее руки и сомкнулись на ее горле. Слишком много пальцев, слишком много рук. Яркий свет ослепил Алидан.

— О боги! — вскрикнул кто-то. — Женщина!

— Эй, кто-нибудь! Королева ранена. Быстрее, приведите лекаря.

— Довольно! — раздался голос, который Алидан так хорошо теперь знала, слишком сильный для серьезно раненной женщины. — Она только поцарапала меня. Расступитесь, дайте мне посмотреть на нее.

Круг теней распался, но Алидан чувствовала на себе их пристальные взгляды. Она подумала, что надо бы прикрыть наготу, и чуть не засмеялась сквозь слезы. Ее попытка не удалась. Она погубила себя напрасно, даже не из-за обычной мести. Они погибнут вместе — она и онемевшая, неподвижная певица.

Новая тень склонилась над ней: ощущение величественной красоты, аура сильнейшего страха, острый запах крови.

— Богиня, — прошептала Алидан. — Посланница богини.

— Кто ты? — прогремело в ее сознании.

— Женщина, — улыбнулась Алидан. — Просто женщина.

— Кто? — настаивала некоронованная королева. — Кто ты?

— Та, что погибла.

Улыбка Алидан погасла. Колдунья наклонилась ниже, глаза ее были готовы рассечь душу Алидан. Богиня обитала в их глубокой тьме.

«Но, — запротестовало сознание Алидан, — она не… она не совсем…»

Бесполезно; колдунья не сможет узнать больше, чем уже знает: кто, почему и как. На черном платье Одии проступила яркая кровь, на лице появилась боль, в глазах — гнев. Великий гнев, потому что с потерей крови она потеряла силу, а с силой — способность использовать магию. И все же ее власти было достаточно, чтобы покончить с этой хрупкой сумасшедшей женщиной; а это обещало Алидан пытки.

Ужас проник во все уголки ее мозга. Безумство свернулось в центре. Между ужасом и безумием горели глаза Имин. В них полыхали слова: «Беги. Беги скорее». Мудрая глупышка. Ни одной из них не было спасения.

Певица споткнулась, пошатнулась и упала на Одию, ударив ее по раненому боку. Женщина закружилась, ослепнув от боли. Глаза Имин, ноги Алидан — все перемешалось. Выбор был сделан. Алидан бросилась в ночь.

Когда звезды стали приближаться к полуночи, Вадин проскользнул в шатер Мирейна. Имин ушла. Мирейн лежал один, раскинувшись как ребенок, и улыбался во сне. В каком-то неосознанном порыве Вадин лег рядом. Мирейн, теплый и удовлетворенный, пристроился поудобнее к телу Вадина, еще глубже проваливаясь в сон. Но Вадин бодрствовал всю ночь, охраняя сон короля.

Мирейн проснулся сразу. Только что он глубоко спал, а в следующий момент уже встретился взглядом с Вадином и улыбнулся. Это было так неожиданно, что Вадин замер там, где лежал. Король выглядел веселым и почти счастливым. Обычного утреннего плохого настроения как не бывало. Сегодняшний день, говорили его глаза, может стать его смертным днем, а может стать первым днем победы в его королевской жизни. Каким бы ни был конец, теперь, когда этот день наступил, Мирейн приветствовал его.

Хотя рассвет еще только занимался, почти весь лагерь был на ногах. Как и Вадин, многие провели бессонную ночь. Воины, оруженосцы, лорды и капитаны ходили с хмурыми лицами и запавшими глазами, как будто не Мирейн, а они должны были умереть к вечеру.

Он же был спокоен и весел. С аппетитом поел, улыбался, шутил, заставляя всех смеяться. Но как только он отворачивался, смех затихал.