Замок горного короля

— У меня есть подарок, — сказал Мирейн, — предназначенный для великой леди. Разумеется, я не могу оскорбить ее, вручая его собственными руками. Тем более я не могу унизить ее, прислав для этого слугу. Ты сделаешь это для меня?

Глаза Вадина сузились. Эта просьба была такой простой, такой непринужденной, что выглядела зловеще.

— Кто эта леди? Или я не должен спрашивать?

— Почему же? — охотно ответил Мирейн. — Это леди Одия. Ты пойдешь к ней, Вадин?

Сначала возник страх, за ним пришла обида.

— Проклятие, тебе ни к чему меня так обхаживать! Почему бы попросту не приказать, и все тут?

Мирейн мотнул головой.

— Я не хочу тебе приказывать. Ты пойдешь туда по собственной воле?

— А я что, должен уверять тебя, что обязательно пойду? — Мирейн засмеялся, и это взбесило Вадина, но это было лучше, чем то, что происходило раньше. — Ты хочешь, чтобы этот подарок, каким бы он ни был, перешел непосредственно из моих рук в ее?

— Да. — Мирейн вложил в руки Вадина подарок — маленькую слегка вытянутую коробочку, вырезанную из какого-то южного дерева и инкрустированную золотом. — Ты должен отдать ее леди, и никому другому, и смотри, чтобы тебе никто не помешал.

— Если верить слухам, это будет не так-то легко. — Вадин провел пальцем по резьбе. — Я должен дождаться ответа?

— Проследи за тем, чтобы она открыла шкатулку. Скажи, что я возвращаю то, что принадлежит ей. — Мирейн оскалил зубы. Это была отнюдь не улыбка. Тебе не грозит никакая опасность. Я это гарантирую.

Вадину пришли в голову несколько вариантов отказа, но ни один из них не годился при нынешнем настроении Мирейна. Так что он предпочел промолчать, низко поклониться и поспешно уйти.

Женщин имехени воспитывали в скромности, но все же они жили не в затворничестве, и, конечно, их не охраняли евнухи. Это неестественное явление было порождением варваров и людей с Окраин. Вадин, оказавшись лицом к лицу с угрюмым стражником Одии, почувствовал, что не в состоянии сказать ни слова. Человек этот был таким же высоким, как и он сам, и даже более рослым. Его лицо было слишком гладким, волосы — слишком густыми, а глаза — ужасающе пустыми. Они оглядели молодого лорда в праздничном наряде и во всей его мужественной красе и ничего не выразили.

Вадин возвысил голос, глядя в эту маску:

— Я пришел от имени принца-наследника. Я должен говорить с Леди Одией. Дай мне пройти.

В глазах стража что-то мелькнуло. Вадин приготовился к повторной атаке, но воин отвел копье, преграждавшее путь молодому лорду, и отступил в сторону.

Спина Вадина распрямилась. Его пропустили. Очень легко. Словно ожидали.

Это был совершенно чужой мир — крепость, охраняемая евнухами, наполненная странными ароматами и отзвуками высоких голосов. Не одна леди Одия пребывала здесь. У каждой из королевских жен была комната, или покои, или целый двор. В большинство помещений можно было свободно войти. По пути Вадину удавалось кое-где разглядеть женщин в зале или во дворе; как правило, это были пожилые дамы, шествовавшие в сопровождении своего клана и свиты. Всего их было девять — высокородных и незнатных, красивых и не очень, выбранных согласно обычаям или одаренных королевской милостью, и при обязательном условии, что союз короля с ними будет способствовать укреплению королевства. Их было девять, а десятая была Первой Леди Дворца. Как бы высоко ни возносились остальные, как бы знатен ни был их род и значительны их титулы, здесь правила она, и власть ее была абсолютной.

Вадин, допущенный в се владения, без провожатого мог бы заблудиться и долго бродить по коридорам. Но он был охотником, а охотничья мудрость гласит: когда заблудишься — остановись и подожди. Спустя некоторое время появился человек, еще один евнух, старый и высохший, но глаза его светились, в то время как взгляды остальных были тусклыми.

— Идем, — сказал он низким, почти как у мужчины, голосом.

Вадин двинулся вслед за ним. Он чувствовал себя словно во сне и в то же время был напряженным и бдительным, воспринимал каждый шорох и каждый звук. Коробочка, лежавшая у него в руке, была тяжким грузом.

Мимо них туда-сюда сновали люди. Слуги, одна или две леди, хорошенький паж, который замер, изумленно глядя им вслед. Быть может, из зависти. Здесь не было места мужчине, будь то даже семилетний мальчик или южанин с миндалевидными глазами и смуглой красноватой кожей. Хозяйка этих покоев, кем бы она ни была, обладала утонченностью и изощренностью; она сумела сменить железный ошейник рабыни на бронзовое ожерелье.

Евнух провел Вадина к длинной лестнице. На ее вершине находился еще один стражник, настоящее чудовище, огромный лысый толстяк. Однако самым страшным были не его размеры и не его лысина: кожа его оказалась такой белой, как об этом рассказывал сказочник, но глаза были серыми как сталь. Вадин содрогнулся в своем теплом бархатном плаще и чрезвычайно осторожно миновал гиганта, словно евнух мог заразить его своей неестественной, как у личинок, бледностью.

Его провожатый злобно улыбнулся.