Замок из золотого песка

Рассказывая о том, что пережила, я торопилась, порой замолкая и ловя на себе удивленный взгляд мужа. Понимала, что веду себя странно, близко к сердцу принимая чужую, в общем-то, трагедию. Подробно описывая свое впечатление от первой встречи с Москвиным, сугубо негативное, я ни словом не обмолвилась, что давно уже думаю о нем… иначе. Я спешила выложить все подробности, и не сразу поняла, что уже через фразу вставляю вместо фамилии майора имя Игнат. Тормозить было поздно, Аркаша молча слушал и ел. Я машинально подкладывала ему в тарелку очередную котлету, пока он не выставил вперед ладонь – мол, хватит. Я кивнула, тут же пододвинув ему салатник.

– Марьяша, не суетись. Я сыт уже, – смог вставить муж, оборвав меня на полуслове.

Я замолчала. Конечно, о своих догадках я говорить не стала, всячески подчеркивая, что полиция разберется сама.

– Слушай, а кто такой этот Григорий Реутов? Почему Семен так за него заступается? Фамилия вроде как на слуху.

– Бывший опер, майор. Сейчас работает в охране местного олигарха Амоева.

– Бедара?

– Знаешь его? – удивилась я.

– Лично незнаком, но много слышал. Гуманитарка от него к нам поступает регулярно. Его ребята привозят сами примерно раз в месяц. А, вспомнил, старшим у них Реутов, вот откуда я его знаю. Видел несколько раз. А он, оказывается, еще и сосед Семена. Мир тесен… Так что у тебя к нему за претензии? Нормальный мужик.

– Нормальный? Это он помог бежать Мельникову после того, как тот издевался над Ванькой.

– Кто такой Мельников? Тот самый Денис, прежний жених? Что у вас с Ванькой произошло, пока меня не было, Марьяша? Почему впервые слышу? – закидал меня вопросами Аркаша.

– Тебя слишком долго не было…

– Давай без упреков, лады? Я не на пляжах в теплых странах загорал, – сухо оборвал меня он.

– Прости. Ванька столько пережила! Да когда мы в последний раз нормально с тобой общались… это в прошлом году еще получается, весной.

– Марья! Я просил…

– Прости. Я тебе как раз о Денисе Мельникове рассказывала, я тогда с ним только познакомилась. Сестра была от него без ума. И мне он казался влюбленным. И надежным, состоявшимся мужчиной.

– Ну, да, помню. Значит, любовь прошла?

– Нет, Аркаша. И замуж Ванька за моего коллегу из школы вышла только лишь затем, чтобы забыть этого подлеца. – Я задумалась.

Кажется, за этот год прошла целая жизнь. Моя, Ванькина, мамина с Семочкой. Но в ней не было Аркадия. Он выпал из нашей семьи, на целый год исчез. Звонил, конечно, но что-то я не припомню, чтобы интересовался, что с Ванькой, мамой. Конечно, в конце каждого разговора он просил передать им всем привет. Дежурная просьба, ни к чему не обязывающая в дальнейшем. А ведь, по сути, моя семья была у него единственной, потому что его родители уже были в мире ином.

Я старалась рассказывать мужу о том, что случилось с сестрой, ровно, без эмоций, но видела, как сжимаются его кулаки, как темнеет радужка глаз. Он злился, и я его понимала – все-таки Ванька выросла у него на глазах. От мелкой хулиганистой девчонки до роковой красотки. Аркадий не раз повторял, что мужиков гонять от нее будет метлой. «Почему метлой, Аркаша?» – спрашивали мы шутливо. «Потому что она не стреляет», – отвечал он вполне серьезно, а мы обе заливались смехом, представляя его с этим орудием дворника в руках. А на самом деле, окажись муж в тот день рядом, что бы он сделал с Мельниковым, увидев Ваньку, залитую йодом и зеленкой? И если бы не вино там было разлито, а лужа ее крови?

Он бы Дениса убил. Или, если бы мне удалось его остановить, за шкирку оттащил бы в полицию.

– Почему заявление не написали? – мрачно спросил Аркадий.

– За последние сутки я слышу этот вопрос третий раз. И тебе повторю – любит она этого мерзавца до сих пор! Кстати, Реутова его жена в подробности издевательств ее братца над Ванькой не посвятила.

– Может быть, сама не знала.

– Допустим. Но он даже разобраться не захотел! Просто купил тому билет на самолет до Москвы и вздохнул с облегчением. Вот такой он… нормальный мужик! – вновь наехала я на Григория.

– Я его понимаю.

– Вот как? А я нет! Он – опер, должен был догадаться, что дело нечисто.

– Зачем ему, Марья? Что, у него забот других нет?

Я в ответ промолчала. Что толку спорить теперь? Но меня задело, что муж встал на защиту Реутова.

– Ты сказала сейчас, что он – опер. Почему из полиции ушел? Уволили?

– Он утверждает, что сам рапорт написал. Я же думаю, что его ушли по-тихому, потому что Мельникова вскоре обвинили в убийстве родственницы Амоева. И Реутов сдал его, но не в полицию, а самому Бедару.

– А тот с ним что сделал?

– Не знаю! Но сейчас Денис – наркоман! Выглядит ужасно… Где его держал Амоев, мне неизвестно. Григорий, представляешь, не говорит! Но я подозреваю, что запер он подлеца в своей клинике. Наверное, Денис как-то выбрался, совершил два убийства, а после вернулся обратно. Если никто не видел, как он уходил за территорию, то у него алиби.

– Значит, твой следователь все же подозревает Мельникова, я правильно понял?

– Он не мой! – слишком пылко воскликнула я.

Муж снисходительно улыбнулся.