Замок княгини

— Вам, наверное, неприятно узнать, что ваши драконы иногда вам не подчиняются? — с пониманием спросил младший князь Каста, — это понятно. Если бы вы привязывали их, как мы рухов, всё было бы иначе. Конечно, драконы слишком сильны, но ведь есть шад, который помогает их удерживать? Когда-то вы всё же пользуетесь шадом?

Вот же умник нашелся…

— Шад… это всё слишком сложно, — ответил Джелвер. — И да, лир, если бы наши драконы нам не подчинялись, было бы слишком грустно. К счастью, это не так.

— Однажды я сам видел, как охотится дракон, — младший князь понизил голос, — я был ещё мальчишкой, лет восемь мне было… или десять. Дракон поймал горную козу, очень близко от меня, я хорошо видел. Это было у нас, в Касте.

— А какой был дракон? — спросил Джелвер.

— Чёрный, — уверенно ответил лир Эв, — но он был меньше того, что только что улетел. Я готов ручаться за свои слова, потому что помню всё очень хорошо. Я рассказал отцу, и он попросил меня никому и никогда не говорить о том, что видел.

— Почему же ты решил рассказать теперь?

— Потому что я не вижу доверия в твоих глазах, лир Джелвер, — сказал лир Эв. — Но если я сам видел, как дракон охотится на козу, почему я не должен верить, что он может поохотиться на жеребенка?

— Дело в том, наверное, что я ничего подобного ещё не видел, — ответил Джелвер. — Но мне было бы любопытно посмотреть. Это было лет двадцать тому назад, как я понял? Я знаю дракона, который часто летает в тех местах. Он темно-серый.

— Думаю, в этом я мог и ошибиться, — нехотя согласился лир Эв.

"Вот же демоны, — сказал Джелвер по-соддийски, — и зачем ему было ловить ту козу?"

Глава 9. Князь Дьян

Смятение, последнее время царившее в душе, уже изрядно утомило Дьяна. Вроде бы всё было предельно ясно, что можно и чего нельзя, что нужно, а чего не надо совсем. И свой собственный долг, свои обязанности перед народом и семьей он тоже давно для себя уяснил, и никогда этим не тяготился. Так было правильно…

И вот ещё что: он давно не мальчишка пылкий, и привык руководствоваться разумом, трезвым расчетом, и только. Это Ардай, его юный племянник, пока может себе позволить внимать зовам сердечным… и того, что в штанах, да. Только в его годы это как-то оправданно. Ещё разочаруется раз-другой-третий, пока повзрослеет, а сейчас он счастлив, и пусть бы это продлилось подольше.

Серый дракон под князем летел ровно и быстро, сила одевала их коконом, защищая от обжигающего холодом ветра, и упасть с дракона нельзя, так что вздремнуть было бы нелишне. Он не мог спать. Защищенный от ветра на спине дракона, он ясно чувствовал, как такой же ветер, холодный и небрежный, растрепал теперь всю его жизнь — налаженную и ясную. А внизу простиралось море, серо-зеленое, неласковое в это время года, в седых космах волн, в одной стороны — бескрайнее…

Только не для него. Для драконов в том мире нет ничего бескрайнего.

Он, Дьян — соддийский князь. Князь, коронованный истинной короной. У него до сих пор нет наследников, потому что мальчишка, рожденный его непокорной и взбалмошной сестренкой восемнадцать лет назад от итсванского именя — пока не наследник. Ему ещё взрослеть. Князя некому заменить, потому что дед, Старший Дьян, на это уже не годен.

Он, князь Дьян, был дважды женат по обычаям предков, кроме того, у него были женщины вне этих браков. И результат — одна дочь, маленькая Бина, выжившая чудом. Его любимая малышка, которую ещё годы отделяют от её первого полета. Она станет красавицей, как её мать, и такой же прекрасной летуньей, как все женщины в семье Дьянов — ему бы этого хотелось. Но она будет женщиной, которую отдадут замуж за черного дракона, может быть, в другой конец Содды — что для драконов расстояния? Она, если посчастливится, станет матерью черных драконов, но наследницей отца ей не стать, и корону его не примерить — истинная корона Дьянов и держится на головах женщин. Они примеряли, конечно, примеряли, и не раз — не держится. Это так же верно, как то, что женщины не водят драконьи стаи.

Это закон жизни. Мужчинам полагается одно, женщинам другое. Не лучше и не хуже, просто другое…

Это всё к чему?..

Да к тому, конечно, что он, Дьян, даже любовницу на ночь не может себе выбрать просто так, не думая о том, что выбирает возможную мать своему ребенку. Мать Дьяну, который будет жить после него, продолжит его кровь и его род. То, каким будут его внуки и правнуки, зависит от того, какую женщину он возьмет себе в постель теперь.

И есть ведь счастливцы, которые могут не беспокоиться об этом вовсе! Они

следуют желаниям, воле Провидения — а этим можно оправдать вообще всё. И когда по ним нежданно-негаданно бьёт вот эта самая, как её там… простая житейская магия, называемая внезапной любовью…

Нет, влюбленностью, говорил этот дурень Джелвер. Влюбленность может стать любовью, а может и не стать. Останется пустышкой, поволнующей кровь, наполнившей дурманом разум — на какой-то срок, может, вовсе недолгий, а потом незаметно увянет, как и не было её. Но дети могут родиться.