Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры

— Мы не можем оставаться здесь. Я думаю, островитяне предпочли бы не иметь поселенцев, и здешний климат не годится для скандаров. Я думаю, драконий охотник рыбаком не сможет стать. Он будет страдать каждый раз, забрасывая сеть. Поедем с нами. Если мы не уйдем дальше Острова, ты, может быть, найдешь успокоение в служении Леди. Если же мы пойдем дальше, тебе будет оказана честь, когда мы поднимемся на Гору Замка. Что скажешь?

— Мне страшно рядом с тобой, милорд.

— Разве я такой страшный? Разве у меня драконья пасть? Посмотри на других. Что-то они не зеленеют от страха.

Валентайн хлопнул капитана по плечу и повернулся к Залзану Каволу.

— Никто не заменит тебе погибшего брата, но я дам тебе компаньона твоей расы. А теперь давайте готовиться к отъезду. До Острова еще много дней пути.

Через час Залзан Кавол договорился, что утром их повезут на восток. В этот вечер гостеприимные островитяне устроили роскошный пир с холодным зеленым вином, сладкими сочными фруктами и изысканным свежим мясом морского дракона. От этого последнего блюда Валентайна стало тошнить, и он хотел было уже отодвинуть его в сторону, но увидел, что Лизамона жует так, словно ей вовек уже не видать мяса.

В качестве упражнения в самоконтроле он решился насильно проглотить кусок, вкус был восхитительный, и он сразу же отказался от всех неприятных мыслей, связанных с морскими драконами.

Пока они ели, солнце село, быстро, как всегда в тропиках, стемнело. По небу переливались янтарные, фиолетовые, красные и золотые тона. Да, благословенные острова, — думал Валентайн, — исключительно радостное место, даже для этой планеты, где живут счастливой и полной жизнью. Население в основном однородное — красивый, длинноногий народ человеческой расы, с густыми золотистыми волосами и гладкой медового цвета кожей. Встречались, правда, и уруны, и даже гайроги, и Делиамбер сказал, что на других островах народ разных рас.

По его словам, островитяне не связаны с континентами, живут своей жизнью и о делах большого мира знают мало.

Когда Валентайн спросил одну из хозяек, проезжал ли мимо них лорд Валентайн Коронованный во время вояжа по Зимроелю, она посмотрела на него и простодушно спросила:

— А разве Коронованный не лорд Вориакс?

— Нет. Я слышал, что он умер два года назад, — сказал кто-то из островитян.

Это было воспринято за столом как новость.

Эту ночь Карабелла провела с Валентайном. Они долго стояли на веранде, смотрели, как ярко отражается в море лунный свет до самого Пилиплока. Валентайн думал о морских драконах, несущихся в этом море, о чудовище, в брюхе которого он побывал, о двух своих пропавших товарищах — Гайборе Хорне и Слите.

Какое длинное путешествие, — думал он, вспоминая Пидруд, Долорн, Мазадон, Илиривойн, Ни-мою, бегство через лес, пороги Стейча, холодность пилиплокских драконских капитанов, встречу с драконом, сокрушившим судно бедняги Гарцвела. Великое путешествие, многие тысячи миль и сколько их еще осталось пройти, прежде чем он получит ответы на томящие его вопросы.

Карабелла, прижавшись к нему, молчала. Ее отношение к нему то и дело менялось, тут смешались страх и любовь, уважение и непочтительность, потому что она принимала и почитала его как Коронованного, но не забывала о его простоте, наивности, неведении — качествах, которые он до сих пор не утратил.

В повседневных отношениях с миром она была куда осведомленнее и опытнее, и это скрашивало ее взгляд на него, и потому было в нем для нее что-то пугающее и одновременно детское. Он понимал это и не видел выхода, хотя его прежнее «я» и воспитание с каждым днем возвращались к нему по крупицам, но большая часть его прежнего все еще оставалась недоступной, поэтому он отчасти был Валентайном-простодушным, Валентайном-скитальцем, Валентайном-жонглером. Темная фигура лорда Валентайна, которым он был когда-то и, может быть, станет вновь, была где-то глубоко в нем скрыта и редко давала о себе знать. Он считал, Карабелла лучше него найдет выход из затруднительного положения.

— О чем ты думаешь, Валентайн? — спросила она наконец.

— О Слите. Мне очень не хватает его.

— Он вернется. Мы найдем его на каком-нибудь острове.

— Хотел бы надеяться.

Валентайн обнял ее за плечи.

— Я думаю обо всем, что случилось, и о том, что еще может случиться. Я иду как через мир снов, Карабелла.

— Кто скажет, что в сущности сон, а что нет? Мы идем, как велит нам Божество, и не задаем вопросов, потому что на них нет ответов. Ты понимаешь, что я имею в виду? Конечно, есть вопросы и есть ответы: я могу ответить тебе, какой сегодня день или что было у нас на обед, но ведь это не те вопросы и не те ответы.

— Я тоже так думаю, — сказал Валентайн.