Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры

— И они совсем не похожи на тех страшных созданий, которых я видел во сне!

В эту ночь труппа спала в сыром и переполненном трюме в брюхе корабля. Валентайн был зажат между Шанамиром и Лизамоной. Близкое соседство с женщиной-великаном гарантировало, казалось, что спать ему не придется, потому что ее храп напоминал рычание громадного животного, а каждое ее шевеление грозило раздавить его. Несколько раз Лизамона наваливалась на него и он с трудом высвобождался от ее тяжести. Но скоро она затихла и он уснул.

Во сне он был Коронованным, лордом Валентайном, мужчиной с оливковой кожей и черной бородкой. Он сидел в зале Горного Замка, окруженный всеми атрибутами власти, затем вдруг оказался в южном городе, жарком и душном, где стены домов были увиты гигантскими лианами с ярко-красными цветами. Он знал, что город называется Тил-омон, что он находится в дальнем конце Зимроеля, что приехал сюда на пир в его честь. За столом сидел и еще один высокий гость — Доминин Баржазид, второй сын Короля Снов.

Доминин Баржазид провозглашал тосты в честь Коронованного, выкрикивал здравицы и предсказывал, держа в руке бокал с вином, достойное и славное правление, могущее в будущем встать в один ряд с правлением лорда Стиамота, лорда Престимиона и лорда Конфалума.

Коронованный отвечал на тосты улыбкой и предлагал выпить за хозяина, мэра Тил-омона, и за герцога провинции, за Короля Снов, за Понтифика Тивераса и за Леди Острова, свою мать. Его стакан наполняли и наполняли — красным вином, потом янтарным, снова красным, голубым…

Вот он уже не может пить больше, поднимается, идет в спальню и засыпает там мертвым сном. И тут же появляются люди из окружения Доминина, они заворачивают его в шелковые простыни и уносят куда-то, и он не может оказать сопротивления, потому что руки и ноги ему не повинуются. Потом он видит себя на столе в незнакомой комнате, волосы у него желтые, как солома, кожа белая, а у Доминина, склонившегося над ним, лицо Коронованного.

— Увезите его в какой-нибудь город на дальнем севере, — говорит мнимый лорд Валентайн, — и выпустите там — пусть идет, куда хочет.

Валентайн почувствовал, что задыхается, проснулся и понял, что великанша положила свою могучую руку на его лицо. Он оттолкнул руку, но сон больше не вернулся.

Об этом сне Валентайн не рассказал никому, решив, что пора хранить ночную информацию про себя — ведь иным просто незачем прикасаться к государственным тайнам. Он уже второй раз видел во сне, что его как Коронованного вытеснил Доминин Баржазид, а сон, когда Валентайна споили и украли его личность, видела Карабелла.

Эти сны могли быть и фантазией, но Валентайн думал уже иначе. Слишком крепка была их конструкция, слишком навязчиво повторялась, чтобы быть неправдой.

Итак, Доминин носит его звездную корону — что дальше.

Пидрудский Валентайн пожал бы плечами и сказал, что до этого ему нет никакого дела. Но Валентайн, плывущий сейчас из Кинтора в Вирф, призадумался.

В этом мире всегда существовал некий баланс власти, поддерживаемый в течение тысячелетий, начиная с времен лорда Стиамота, а то и раньше, с каких-нибудь забытых ныне правителей Маджипуры первых столетий после переселения сюда. В этой системе недоступный для всех Понтифик правил посредством сильного и энергичного Коронованного, выбранного им самим, названного Королем Снов, который, выполняя приказы, наказывал нарушителей закона, входя в спящие их мозги, и Леди Острова, несущей всем любовь и мудрость. Эта система распределения сил, доставшаяся им от древних, существовала тысячелетия. При ней Маджипура была счастливой и процветающей планетой, подвластной, конечно, капризам тленной плоти и природным стихиям, но, в основном, свободной от больших конфликтов и следующих за ними не меньших страданий. А что если Баржазид, хоть и человек королевской крови, нарушит, столкнув законного Коронованного, утвержденный Божеством баланс? Какой вред может это принести общественному здоровью, общественному спокойствию?

И что скажут о сверженном Коронованном, который покорился произволу и оставил узурпатора без наказания? Это может быть воспринято как отречение, а было ли хоть раз в истории Маджипуры, что Коронованный отрекся от власти? Не стал ли он, Валентин, таким образом сообщником коварного Доминина Баржазида?

Последние колебания исчезали, как дым.

Валентайну-жонглеру казалось странным и смешным, когда к нему пришли самые первые намеки на то, что он истинный лорд Валентайн Коронованный. Тогда это казалось насмешкой, абсурдом. Теперь — нет. Существо его снов придало им достоверность. Случилась чудовищная вещь — до него только теперь дошел смысл происшедшего. Его задачей стало исправить все без каких-либо колебаний.

Но как? Идти на Гору в костюме жонглера и требовать вернуть Горный Замок?

В это утро он старался казаться спокойным и никому не сказал ни слова о своем сне и о мыслях, что пришли в голову. Он подолгу стоял у поручней, глядя на далекий берег.