Замок Лорда Валентина

- И все же,- продолжал Делиамбр,- заглянув в вашу душу, я увидел это и почувствовал страх - в моей профессии не часто встречаются с Короналами или с такими явными доказательствами измены. Потом я подумал, что нужно забыть обо всем, что я видел, и некоторое время серьезно взвешивал этот план, пока не понял, что не смогу этого сделать, что до конца моих дней меня будут терзать ужасные сны, если я забуду о том, что узнал. Я сказал, что в мире есть много требующего ремонта, и волей Дивин я должен стать в ряды исправляющих его. И сейчас это исправление начинается.

- Ничего этого не было,- сказал Валентин.

- И все же,- не сдавался Делиамбр,- предположим, что они напали на вас в Тил-омоне, изгнали вас из вашего тела и посадили на трон узурпатора. Допустим, что все было так. Что вы должны сделать?

- Ничего.

- Ничего?

- Да,- сказал Валентин.- Пусть Короналом будет тот, кто ХОЧЕТ им быть. Пусть я когда-то жил на Замковой Горе, но сейчас-то я здесь, и никто не заставит меня вернуться туда. Я - жонглер и счастливый человек. А счастлив ли Коронал? Или Понтифекс? У меня отняли власть? Что ж, значит, мне повезло. Я не хочу получать обратно эту ношу.

- Но она была предназначена вам.

- Предназначена? - Валентин рассмеялся.- Нужно быть сумасшедшим, Делиамбр, чтобы рваться к власти, а я вполне нормален. Управление - это тяжкая ноша и огромная поденная работа. Я не хочу этого.

- И все же,- сказал Делиамбр,- кто был Короналом, тот останется им навсегда. Вы будете излечены и вернетесь на свое место, Лорд Валентин.

- Не называйте меня так!

- Этот титул вновь будет принадлежать вам,- сказал Делиамбр.

Валентин гневно отбросил это предположение. Он взглянул на Карабеллу: она спала на полу. Осторожно он поднял ее и положил под покрывало. Потом сказал Делиамбру:

- Уже поздно, и сегодня ночью было сказано много глупостей. У меня голова гудит от этих разговоров. Сделайте со мной то же, что с ней, колдун, дайте мне сон и не говорите больше о долге. Мы должны выступать завтра, и я хочу отдохнуть перед представлением.

Он ответил:

- Хорошо. Ложитесь в постель.

Валентин вытянулся рядом с Карабеллой. Вроон коснулся его, сначала мягко, потом сильнее, и Валентин почувствовал, что разум его затуманивается. Вскоре, подобно густому белому туману, поднимающемуся с моря, к нему пришел сон.

И приснился ему сон, и было в нем такое яркое и свирепое зарево, что Валентин сразу понял - это послание.

Он увидел себя идущим через страшную пурпурную равнину, которую так часто посещал в своих последних сновидениях. Но на этот раз он безошибочно знал, где находится эта равнина: не в области фантазии, а на далеком континенте Сувраель, лежавшем под ослепительным обнаженным солнцем, а эти трещины в почве были шрамами лета, высасывавшими ту немногую влагу, что в ней была.

Безобразные извивающиеся растения с разбухшими серыми листьями безвольно лежали на земле, а вверх поднимались жуткие суставчатые шипы. Валентин шел быстро, сквозь жару и безжалостные укусы ветра. Он опаздывал, опаздывал во дворец Короля Снов, где должен был давать представление.

Дворец неясно виднелся впереди, зловещий, весь в черных пятнах теней, с паукообразными башенками и зубчатыми галереями, такой же остроконечный и отталкивающий, как и растения пустыни. Казалось, что это скорее тюрьма, чем дворец, по крайней мере снаружи. Однако внутри все было по-другому: там было прохладно, во дворах били фонтаны, всюду висели мягкие плюшевые шторы, а в воздухе чувствовался аромат цветов. Слуги кланялись Валентину, приглашая во внутренние помещения, где сняли с него посыпанную песком одежду, искупали и вытерли досуха легкими, как перышко, полотенцами.

Потом ему дали новую одежду, элегантную и украшенную драгоценными камнями мантию, предложили ледяное вино серебристого цвета и кусочки нежного неизвестного мяса и наконец провели в огромный сводчатый зал, где сидел Король Снов.

Валентин издалека увидел, как он сидит на троне: Симонан Барьязид, враждебный и непредсказуемый Владыка, который из этой открытой всем ветрам пустыни посылал по всему Маджипуру свои страшные послания. Это был крупный мужчина с безбородым лицом и большими челюстями. Глубоко посаженные глаза были обведены темными кругами, а на коротко подстриженной щетинистой голове он носил золотую диадему своей власти - усиливающий мысли аппарат, который Барьязид придумал тысячу лет назад. Слева от Симонана сидел его сын Кристоф, толстый, как и отец, а справа - сын Минакс, его наследник, человек тощий и отталкивающий, темнокожий и остролицый, как будто заточенный ветрами пустыни.

Небрежно махнув рукой, Король Снов приказал Валентину начинать.

Он жонглировал ножами - десятью или пятнадцатью - тонкими сверкающими стилетами, которые наверняка пронзили бы его руку, ошибись он хоть немного, но он хватал их легко, жонглируя так, как мог только Слит или даже Залзан Кавол, виртуозно владевший этим искусством.