Замок "Мертвая голова"

Принесли пиво. Мой новый знакомый молчал, поглядывая на быстро проносящиеся мимо холмы. Наступали сумерки. Он смахнул пепел за борт, и ветер немедленно задул его в мою кружку. Зачем-то вытягивая шею, он сообщил:

– Только что завершил историю о красной руке во Франкфурте. Интересное было занятие… Затем шеф телеграфировал и велел ехать на новое задание. Слышали когда-нибудь о замке «Мертвая голова»?

– Да. – Я немного смутился.

– Забавное дельце. Никаких привидений, понимаете, только убийство и бессчетное количество легенд для воскресного номера. Ребята уже раскрыли убийство, но кое-что разузнать я смогу. Правда, сомневаюсь, чтобы мне удалось туда попасть. Говорят, место строго секретное.

– А… так там водятся привидения?

Мы приближались к повороту реки, где возвышается огромная скала Лорелеи. Над берегом, там, где Рейн расширялся, плыли мрачные облака, испещренные красными полосами. Закат освещал темные, изломанные тени деревьев, жутковатыми пятнами дрожащие на таинственной воде и по мере движения парохода исчезающие в тени серой массивной скалы Лорелеи. Казалось, наша посудина вот-вот врежется в нее. Вдруг все пассажиры замолчали. Мы услышали плеск воды о борт нашего судна и тихий свист паровоза.

Из тоннеля, пробитого в скале, показался поезд. Он был похож на крошечную, чуть слышно шипящую игрушку, извергавшую клубы белого дыма. Затем состав скрылся в скале Лорелеи…

На палубе кто-то тихо, мелодично напевал. Прорезая тишину и мрак, это пение создавало чувство глубокой гармонии. Но только через несколько секунд до меня дошло, что пассажиры, столпившиеся у перил, очень тихо поют «Лорелею». Призрачная мелодия звучала все отчетливее. В каюте горел свет. Сверху доносился звон судового колокола. Воды Рейна манили, словно магнит.

– Каждый раз, как слышу эти звуки, – услышал я голос Галливана, – они меня захватывают. Послушаем пение!

Он встал, прислонился к перилам, но тут же выпрямился и налил себе пива.

– Черт возьми! Можно подумать… Видите? Вот так. Или думаете, я сумасшедший? Что вы говорили насчет привидений в замке «Мертвая голова»? Ладно, насколько я понимаю, это привидение не из действующих. Досужие вымыслы… Здесь о нем написано. Разве вы не читали?

Я не читал. Оглавление было составлено не по названиям замков, а по городам, поэтому никакого упоминания о замке я не нашел.

– Ну, тогда оставим это, – махнул рукой Галливан. – Замок построил человек, которого в пятнадцатом веке сожгли на костре, как колдуна. Но особый блеск придает замку дело Малеже. Поэтому шеф и послал меня. Вы слышали о Малеже? Не так ли? Ну, вы же знаете… фокусник?

– Да, конечно. А вы его знали?

Галливан фыркнул, отпил пива.

– Знал его? Последние года два его жизни я был его агентом. Конечно, он в этом не очень нуждался. И чего только я не узнал о нем! Да, конечно, и Майрона Элисона я тоже знал. Его, видите ли, убили. Он тоже был отличным малым, – задумчиво добавил репортер, вытирая рот.

Он долго подыскивал новую тему для разговора, а я тем временем предавался раздумьям. Возможность ошибки очень мала – эта случайная встреча может нам помочь.

– Послушайте, – сказал наконец я, – вам, вероятно, многое известно и при желании вы могли бы нам помочь. Я еду домой к Элисону, чтобы помочь… чтобы помочь полиции расследовать его убийство.

Вдруг я сообразил, как мало мне известно. Я сказал, что не могу взять его с собой, потому что сам никого там не знаю. Но если он намерен остановиться в Кобленце, я мог бы взять его адрес и телефон и переговорить с властями. Я также отметил, что кого-то очень не устраивают обстоятельства смерти Малеже. Он уставился на меня, пробормотав:

– Вот это повезло!

Но когда я заговорил о смерти Малеже, он чуть не вскочил от возбуждения.

– Я знал! – вскричал он. – Господи! Мистер Марл, я всегда говорил! Парень не мог так просто выпасть из окна. А если и выпал, то не мог упасть в реку, предварительно прокатившись по насыпи, а потом по берегу, заросшему деревьями. Это какое-то безумие. Но что мне оставалось делать?

– Самоубийство?

Галливан нетерпеливо замахал руками:

– Убийство.

– Кондуктор поезда, – возразил я, – клянется, что в вагоне больше никого не было. И я верю ему. Более того, он утверждал, будто за все время пути к Малеже никто не подходил.

– Я знаю. И самое забавное, – мрачно произнес мой попутчик, – что этот человек говорит правду. Факт. Я выслушал его показания, и мы навели о нем подробные справки. Послушайте! Он так разволновался, увидев Малеже у себя в вагоне, что собрал у всех пассажиров билеты раньше, чем у Малеже, чтобы иметь возможность быть возле него, а может, и поговорить с ним. Но ему не удалось. Поэтому, взяв билет у Малеже, он остался в коридоре и во время всего пути не спускал глаз с двери его купе. Когда поезд подходил к Кобленцу, он зашел спросить Малеже, не нужно ли тому чего-нибудь, и… бах! Малеже исчез! Я ему поверил.

– Так что же? Кажется…

– Говорю вам, это убийство, – настаивал Галливан, взволнованно выискивая в карманах сигареты.