Замок на двоих. Любовь короля эльфов

– Я вообще по другому поводу. Филидэль сказал, что мои ткани – это, скорее, иллюзия. И я опасаюсь, что шелк, сделанный из сумерек, может развеяться в самый неподходящий момент. Моя амазонка превратилась в камешки, хотя при создании той ткани ты был рядом, между прочим. Как укрепить ткань?

– О-о-о! – Во взгляде Кэйворрейна появился нешуточный интерес. – Да, он прав. А ты в очередной раз меня удивляешь и радуешь – нет ничего лучше стремления к самосовершенствованию.

Какая я молодец, прям с ума сойти. Хорошая пряха, возьми с полки… хм… что-нибудь приятное.

– Отлично. Так как поправить ситуацию? Я могу внести корректировки в уже готовую ткань или нужно делать ее заново, учитывая какие-то иные параметры?

Сумрачный Плетущий на несколько мгновений задумался и наконец сказал:

– Попробуем сначала укрепить. Когда мы работали с водой, я сделал это сам. А вот с камнями… просто забыл, глядя на тебя…

Понятно. Значит, рубашечка Айкена уцелела.

Он вызвал стихийного духа и распорядился принести созданную мной ткань. Спустя несколько мгновений на стол рухнул ворох темного шелка. Прямо на бумаги…

– Все же прекрасная работа, – глядя как искрится полотно, проговорил король. – А теперь смотри… расфокусируй зрение, чтобы видеть не только физический рисунок нитей, но и магический. Видишь вот тут, у тебя не зафиксировано узелками?

Сначала я безобразно отвлекалась на длинные, красивые пальцы Кэйра, которые ласкающими, чувственными движениями скользили по моему будущему платью. И в глубине души я отчаянно завидовала мной же созданной ткани. Ее гладили просто так. Потому что красивая. Потому что вызывает восхищение.

От нее ничего не хотели, не преследовали никаких целей…

– Элла?

– Да. – Я даже прикусила нижнюю губу, чтобы прийти в себя. – Вижу, вот тут, по краям рядов.

– Верно. Ты умничка, схватываешь на лету.

Все оказалось на удивление просто. Если сравнивать с шитьем, то я, когда заканчивала ряды, просто не делала удерживающих нити узлов.

Но сложность была в том, что у меня никак не получалось распустить уже готовую ткань. Она словно ускользала из пальцев, а то что получалось – на глазах расползалось дальше, теряя свою целостность.

– Давай я помогу. – На тыльную сторону моих ладоней легли горячие руки Кэйра. – Тебе пока сложно сочетать транс и логическое мышление. Но все придет со временем и опытом.

Направляя меня, Плетущий сел на подлокотник кресла, прижимаясь ко мне широкой грудью, касаясь горячим дыханием изгиба шеи. В общем, в таких условиях в транс-то я впадала за милую душу, только вот отнюдь не созидательный. Да и с логическим мышлением, если честно, было так себе!

Плетущий мне про узелки и магию, а я думаю о том, что его губы так близко, что могли бы не глупости всякие говорить, а по делу целоваться!

Было немного стыдно за свои развратные мысли, но действительно – немного!

Окончательно неловкость пропала, когда я заметила, что между делом король успевает трогать не только шелк, но и меня. Тут руки коснется, там бедра, здесь живота. И все вроде бы случайно, но когда фейри делали что-то без заднего умысла?! Ну, конкретно этот фейри.

В общем, к тому моменту, когда работа была закончена, я уже тяжело дышала и думала о том, как бы скорее распрощаться.

Но сбежать я не успела. Мой король, мой охотник всегда знал, чем увлечь дичь в моем лице.

– Тебе вроде как нужны были кружева? Пойдем посмотрим, что у меня есть. Лучшая пряха короля должна быть на балу поистине бесподобна.

Но перед тем как идти смотреть кружева, его величество возжелало переодеться. Не иначе как склад располагался где-то на отшибе или туда надо было являться только в определенном образе. Дресс-код, так сказать.

Пока Кэйр отсутствовал в комнате, я немного поглазела по сторонам и, решившись, приблизилась к заваленному бумагами столу.

Часть книг была на древнегерманском, часть – вообще рунная клинопись, но встречался и изрядно устаревший, но все же английский, и латынь. И там мелькало одно и то же слово.

Фоморы, фоморы, фоморы.

Сказки, легенды, исторические хроники. Его величество отдыхал настолько продуктивно, что даже работал.

В тот момент, когда я рассматривала странный рисунок, в спальне вновь появился Кэйворрейн.

– Любопытствуешь? – спросил он, обнимая меня за талию и касаясь губами виска.

– Ага, – кивнула я, не отрывая взгляда от изображения. – Это… фомор?

– Да. Красавчик, не так ли?

– Справа – несомненно. А слева что?

Вопрос мой был вполне оправдан. Лист делился на две половины, и на каждой из них определенно был изображен один и тот же… мужчина. Только справа он был высок, по-мужественному красив и настолько сильно напоминал скандинавских викингов, что у меня изумленно округлились глаза.

Из волшебного в фоморе были разве что загнутые назад рога, да то, что, пожалуй, он был действительно притягателен. Статный, мускулистый, с ироничным прищуром, небрежной щетиной и гривой волос, в которой переплелись вольные пряди и косички.