Замок на двоих. Любовь короля эльфов

– Воин и девушка возлегли вместе. – Низкий, вибрирующий голос Кэйра пробирал меня до самых костей и будил в жилах уснувшее пламя. – Эриу забыла о том, кто она, Эриу не думала о том, кем может быть ее заморский возлюбленный. Дева потеряла гордость и разум. Дева влюбилась. И вот в один из дней тот воин – а это был Элата – поднялся с брошенного на песок плаща, оставляя на нем обнаженную возлюбленную, и сказал, что это был последний их раз. Больше он не появится.

С замиранием сердца, я глядела на оживающие на белоснежном шелке фигуры. Они были настолько близко, настолько реальными, что я, казалось, слышала звуки. Низкие и бархатные интонации фомора и звенящий от отчаяния голосок фейри.

– Многие юноши туате-де-данан добивались моей руки! – гневно сверкала прекрасными очами Эриу, поднимаясь с песка и прижимая к груди беспорядочно скомканное платье. – Но теперь я желаю лишь тебя одного, и мне невыносимо расставание.

– Избавишься ты от своей печали, – ответил Элата, но лицо его не дрогнуло, оставаясь таким же суровым. Он снял с пальца золотой перстень и вложил в руку девушке. – Не дари и не продавай его никому, кроме того, на чей палец кольцо придется впору.

– Кольцо? Лишь это ты, неизвестный, можешь сказать мне на прощание?! – проговорила девушка. – Я даже не знаю, кто приходил ко мне. Кто ты?!

– Ты не останешься в неведении, – сказал ей воин, и облик его чуть дрогнул и поплыл, открывая загнутые назад рога. – Элата, сын Делбаета, был у тебя. И от нашей встречи понесешь ты сына, и назовешь его Эохайд Брес, Эохайд прекрасный.

История затихала, магические фигуры сливались с тенями. Последней исчезала сгорбленная фигура некогда гордой благой принцессы, склонившейся над колыбелью с сыном врага ее народа.

– Вот так, Элеонора Мак-Ринон. Эохайд Брес стал следующим нашим Верховным королем, после того как Нуада Аргетлам потерял руку и более не мог стоять во главе дивного народа. По протекции небезызвестного тебе Оберона, новым правителем избрали Эохайда Бреса, сына его дочери. В то время туаты искренне считали, что чем красивее король, тем лучше народу. А Брес… он не имел изъяна, свойственного любому фейри, моя маленькая пряха. Видимо, наследие отца. Талантливый маг, хитрый дипломат, изворотливый, что глубоководная рыба. Он взошел на трон и тем самым положил начало новой войне. Для начала прекрасноликий Эохайд выслал из страны семерых самых влиятельных лордов фейри, которые могли бы в дальнейшем поколебать его власть. Брес первым обложил народ туатов налогом и передавал его фоморам. Ежегодно брали с нас дань, словно с побежденных. Треть урожая, треть магических предметов, сотворенных в кузницах и мастерских… треть детей, достигших десятилетнего возраста. Знаешь, почему Самайн в свое время считался днем великой скорби и лишь потом стал праздником наступающей зимы? Первого ноября фейри отдавали дань. День плача, день холода, день ужаса…

Кэйр провел кончиками пальцев по моей спине, вынуждая шагнуть вперед, а сам легонько дунул на отрез тяжелого бархата. Ворсинки ожили, задвигались, и в тенях на отрезе ткани я словно наяву видела силуэты. Великой битвы и великого поражения, названного перемирием. Уходящие вдаль корабли, до боли напоминающие драккары…

– Фейри не смогли долго это терпеть и объявили проклятым морским демонам новую войну. Вновь гремела битва при Маг Туреид. Вторая и последняя. Вновь произносились невероятные заклинания. Вновь использовались артефакты, что должны покоиться в земле и оставаться забытыми до конца времен. В итоге мы победили. Мы заперли фоморов в ледяном пространственном кармане, где вода не сможет помочь, а сразу замерзнет. Мы стали свободны. И да, мы написали новую историю.

– Это… это звучит очень трагично.