Замок на гиблом месте. Забавы Танатоса

— А пора бы, молодой человек, — пропел Скальцов, причмокнув. — Уж и семейством самое время обзаводиться — когда ж озаботиться вопросами-то практическими, как не сейчас? Вы, молодежь, на Аркадия Матвеевича-то не смотрите, он и послужить на поприщах разных успел, и имение от долгов спас, потому и порассуждать право имеет. А то, что вы в свои годы с видами на дальнейшее бытие не определились — едва ли уважения достойно.

Не дожидаясь ответа, который едва не сорвался с губ моих — причем особо сдерживаться я не собирался, тем более с подобным господином, в наставлениях которого нуждался менее всего, — Скальцов вышел из-за стола и, с озабоченным видом столкнувшись в дверях с вернувшимся Кубацким, прошмыгнул мимо него.

— Ну что, Аркадий Матвеевич, поди все мои косточки перемыли? — с веселым видом спросил, усаживаясь, Вадим Викентьевич. — Как же — беспринципный капиталист, ничего святого, торговля отеческими костями и прочая, и прочая…

— А вот и не угадали, — задорно перебила его Даша, подвигаясь чуть ближе к Кубацкому. — Последним у нас выступал Сергей Диомидович, обличив Павла, а в его лице едва ли не все молодое поколение, в лености, праздности и бездействии…

— Что ж, весьма здраво, — согласился Кубацкий, искоса взглянув на меня. — Есть в уважаемом Павле Владимировиче что-то печоринское, не могу отрицать.

— Да полноте, Вадим Викентьевич, что ж у вас все либо черное, либо белое! — не утерпел я, устав от совсем уж неприятной темы. Одно дело выслушивать за рюмочкой-другой дядюшкины разглагольствования и совсем иное — когда дело касается моей личности. — То дядя, понимаешь, призывает на борьбу с засильем капитала и падением нравственности, то вы на пару с месье Скальцовым ратуете за продажу едва ли не фамильных погостов, коли покупатель нужную цену предложит… А вы не допускаете мысли, что можно жить как-то иначе, не примыкая ни к тем, ни к этим? Просто любить, просто жить, не задаваясь вопросами и уж тем более не мучая ими и не поучая других, не повредит ли русской натуре чтение биржевых сводок по утрам, или что бы еще такое продать, чтобы получить двукратный барыш!

— А вы — ерш! — с некоторым даже одобрением произнес Кубацкий. — Да только ершитесь-то, покуда знаете, что отцовский капитал за спиною, а лиши вас его — так из ерша-то, сударь, в плотвичку оборотитесь.

— Может, и так, — лениво произнес я, зевнув, не желая рассориться с будущим женихом кузины. — А только лучше плотвичкою быть и жить в ладу с собственной совестью, нежели щукой с геморроидальными коликами и почечуем от бесконечных хлопот о приумножении банковского счета.

— Истину говорите, молодой человек! — густо протянул отец Ксенофонт, до того внимательно слушавший, подперев рукою бороду, нашу перепалку. — А вы, уважаемый Вадим Викентьевич, чем оборотистостью да деловитостью хвалиться, лучше бы толику малую на храм божий пожертвовали — давно уж ремонта требует, а средств нет! Вот Аркадий Матвеевич все обещает помочь, да никак не соберется…

— Обещал — пусть и помогает, — цинично ответил

Кубацкий, усмехнувшись. — А у меня на подобную благотворительность денег лишних нету-с, прошу покорно извинить, все в обороте. Давеча вот супруга губернатора приезжала, вся в кружевах и золоте, — на странноприимный дом по подписке две тысячи просила…

— Не дали? — угадал я.

— Не дал, — бесстыдно подтвердил Кубацкий. — Так и сказал — извините, мол, Ольга Геракловна, но считаю затею сию бессмысленной, вздорной и даже вредной. На приют денег соберут, поразвлекаются играми в добрых самаритян, а потом, как прискучит им, и бросят на произвол судьбы, а куда потом этих несчастных девать? Лучше уж изначально не давать им надежды, пусть их сами на себя рассчитывают!

— Даже слушать вас не могу — пойду по саду прогуляюсь, после трапезы полезно! — выпрямился во весь немалый рост отец Ксенофонт и неторопливо вышел.

— Да полно вам, господа! — всплеснула руками Авдотья Михайловна, не на шутку напутанная принявшим несколько резкую форму диспутом. — Дашенька, горлинка, спой нам что-нибудь. Вот и Вадим Викентьевич давненько уж не слушал тебя… Правда, Вадим Викентьевич?

— Несомненно! — с готовностью кивнул Кубацкий, спрятав лукавую смешинку в уголках глаз. Думаю, он так же скептически относился к музицированию моей кузины, как и я, несомненно, за годы службы в гвардии имея возможность приобщиться к более высоким образчикам творчества.