Замок над синим озером

Филипп, законный наследник династии Капетингов на французском троне, стал королем в пятнадцать лет. Он всегда удивлял отца и придворных умением ловко выходить из затруднительных положений, не страдая при этом излишней щепетильностью, искусно вести собственную игру и выходить победителем. Он был довольно хорош собой, и его даже можно было бы назвать красивым, если бы не его излишняя изнеженность и выражение глаз – надменное и хитрое одновременно. Он неплохо владел оружием, хотя работать головой у него всегда получалось лучше. Но при этом он не мог не чувствовать зависти к своему исконному сопернику – королю Ричарду Английскому.

Они были знакомы с детства. Филиппу было восемь лет, когда к их двору спешно прибыли сыновья английского короля Генриха Плантагенета Ричард и Жоффруа. Их мать, королева Алиенора Аквитанская, спрятала сыновей от отца после крупной ссоры между ним и наследником, Генрихом Молодым. Тогда Филипп, помнится, преклонялся перед воинским талантом короля Генриха и мечтал быть похожим на него. Однако позже, когда он понял, какие неприятные последствия для его королевства имеют эти таланты английского монарха, в сердце будущего короля Франции воцарились ненависть и желание раздавить Англию, победить ее любой ценой.

А Ричард уже тогда, в свои шестнадцать лет, был не только очень хорош собой, но к тому же умел, как редко кто другой, обращаться с оружием. Возмужав, он стал непревзойденным. Высокий, широкоплечий, красивый, с золотисто-рыжими волосами и синими глазами, он выигрывал во всем – был красив, отважен, силен и удачлив. О его воинской доблести слагались легенды. Он, несомненно, был лучшим воином и лучшим полководцем, с этим не мог спорить никто. Он был решительным и неустрашимым, обладал при этом огромной физической мощью и был способен в одиночку решить исход сражения. Кроме того, он был удивительно мудрым, умным и волевым командиром. Солдаты боготворили его и были готовы идти за ним в огонь и воду. Он побеждал там, где заведомо проигрывали другие. Это не могло не раздражать Филиппа, хотя внешне приходилось сохранять невозмутимый вид.

Такое постоянное соперничество, иногда прикрытое игрой в дружбу, шло рядом с обоими королями по жизни. Когда Английский Лев угодил в лапы германского императора, Филипп ликовал. Уж с недалеким и трусливым братцем Ричарда Джоном он справится легко, и теперь можно будет вернуть себе все земли, захваченные неуемными Плантагенетами. Но Лев вышел на свободу. И, конечно же, сразу ринулся в бой.

Филиппу трудно было забыть историю крепости Лош. Воздвигнутая предками графов Анжуйских, она гордо стояла над рекой, и о ее мощные стены разбилась не одна волна нападающих. Он тогда, за время пребывания короля Ричарда в плену, сумел получить желанную крепость из рук этого простофили Джона, который не видел перед собой ничего, кроме короны. Однако вырвавшийся на свободу Английский Лев яростно кинулся на родовой замок графов Анжуйских и взял его за три часа. Подумать только – всего за три часа! Но когда он, Филипп, после гибели Ричарда пожелал отбить этот замок обратно, ему пришлось провести под его стенами год. Стыдно вспомнить эту годовую осаду. Но зато он отомстил, унизив память Ричарда, – эту крепость французы вскоре превратили в тюрьму.

Осознание своей беспомощности по сравнению с могучим Ричардом доставляло боль и еще больше разжигало злость. А как этот трижды проклятый Плантагенет гнал его армию от самого Вандома! Как оленей на охоте, точнее не скажешь. И они дважды были вынуждены оставить обоз в руках неприятеля. Фу! Вспоминать тошно. Он, конечно, потом отыгрался, захватив Жизор, открывший ему дорогу на Нормандию. Но кого он при этом победил? Ничтожного мальчишку Джона. Ричарда одолеть ему так и не удалось. Хотя известие о его гибели принесло двойное чувство – радость и боль. Не напрасно говорят, что терять старого врага так же тяжело, как и старого друга.

Зато сколько удовольствия доставил ему захват этой новой твердыни Ричарда, его гордости – замка Шато-Гайар! Эта крепость и впрямь была под стать своему хозяину. И захватить ее они смогли только обманным путем, проникнув внутрь через часовню, достроенную уже королем Джоном. Но все равно приятно было попирать сапогами камни крепости, воздвигнутой соперником для себя.

А теперь…

Верный Жан де Рэ, преданно служивший своему господину уже добрых двадцать лет и никогда его не подводивший, поведал королю воистину странные вещи.

Еще недавно под стенами Дувра, а потом и под Линкольном был замечен не совсем обычный воинский отряд. Он был не слишком велик, но удивительно дисциплинирован и маневрен. Он набегал всегда неожиданно, оглашая воздух устрашающим криком «йо-о-о!», бил как таран и мгновенно исчезал. Их отличительным знаком был стяг с головой белого волка. Когда он, Жан, получил от своих людей эти сведения, разумеется, пожелал увидеть все своими глазами. Отряд был неуловим, и все же Жану удалось заметить рыцаря, возглавлявшего его. Одно короткое мгновенье, но его хватило, чтобы повергнуть мужчину в смятение.