Замок Орх

Дорога петляла меж холмов и, наконец, привела к развалинам огромной крепости, почти полностью скрытым растительностью, и лишь кое-где выступали из-под переплетающихся лиан остатки лестниц, полуразрушенных стен и каменных статуй. Пленниц подвели к почти осыпавшимся каменным ступеням, и вся процессия остановилась. Два молодых единорога вышли вперёд и, застучав копытами по каменному полу крепости, дружно заржали. И вслед за ними застучали копытами и заржали все единороги, пришедшие к старой крепости вместе с пленницами. Под этот стук и дружное ржание нескольких сотен лошадей откуда-то из глубины полуразрушенной крепости вышла молодая грациозная кобылица белоснежной масти: на голове кобылицы был венок из полевых цветов, а на шее золотая цепь с каким-то загадочным медальоном и огромным кроваво-красным рубином в центре.

Едва кобылица появилась перед толпой единорогов, как воцарилось молчание. До ушей девушек доносился лишь шум от дыхания сотен единорогов, стоящих позади, да пенье птиц, такое прекрасное и успокаивающее в этих местах, что несмотря на всю опасность положения, ни у Адионы, ни у Треллии не было сильного страха или беспокойства. Было лишь любопытство и жуткая неловкость перед этими прекрасными существами за свою попытку причинить им боль.

Белоснежная кобылица подошла к пленницам почти вплотную и некоторое время молча и с нескрываемым интересом рассматривала их. В её огромных фиолетовых глазах не было ни тени страха, гнева или злобы. Только любопытство к этим странным двуногим существам, которые пришли из совсем другого мира и тут же совершили непостижимый и непонятный поступок. От сознания того, что совершили, девушки готовы были сгореть от стыда и, не выдерживая искренне удивлённых добрых глаз белой кобылицы, уводили взгляд куда-то в сторону.

Внезапно, отойдя на несколько шагов назад и глядя прямо на девушек, кобылица вполне членораздельно произнесла:

— Как вас зовут?

Адионе и Треллии сперва показалось, что они ослышались или приняли пение птиц за человеческую речь, но, глядя на них, белая кобылица снова, так же спокойно и с достоинством, спросила:

— Как зовут вас?

— Меня Треллия, — первой пришла в себя Треллия, решившая больше ничему не удивляться в этой стране.

— Я Адиона, — наконец смогла произнести принцесса, едва справилась с изумлением и поверила в реальность происходящего.

— Адиона? — в свою очередь изумилась кобылица. — Это имя мне знакомо. Так зовут принцессу Амилора.

— Да, я и есть принцесса Амилора, дочь короля Крейна Норринга! — гордо произнесла Адиона.

— Вот как? — немного изумилась кобылица. — А моё имя вам будет трудно произнести правильно, поэтому я разрешаю вам называть меня Иллнинна. Я королева Иллннора, страны единорогов. Так что же привело вас в Иллинор и что заставило вас нападать на моих граждан? — спокойно и, кажется, без тени гнева спросила Иллиинна.

— Простите! Нам очень стыдно за наш поступок, — начала принцесса, — но нам жизненно необходимо всего несколько капель крови единорога, — Адиона произнесла это так, будто бы эти слова могли стать последними в её жизни. И если бы единороги сохранили ей жизнь, то она предпочла бы тут же сгореть от стыда перед этими красивыми и благородными животными, полными разума и достоинства. Хотя после того, что случилось, уже слово «животные» начало казаться ей не совсем уместным в отношении них.

— Кровь единорогов? — спокойно, но с тенью изумления переспросила Иллиинна. — Есть только одно дело, в котором без неё не обойтись, но я не могу поверить в то, что она вам понадобилась именно для него.

— Амилор гибнет во власти нежити, — коротко произнесла Адиона и опустила глаза.

— Вот как? — первый раз за всё время разговора королева единорогов потеряла самообладание, и её изумление стало заметно. — В таком случае пойдёмте со мной: я хочу знать всё, что случилось с вами.

Она повернулась и кивком головы пригласила Адиону и Треллию следовать за ней. Едва девушки двинулись с места, как два единорога-охранника двинулись вслед за ними.

— Не нужно охраны, — сказала королева, обернувшись к единорогам. — Это не пленницы, с этой минуты это наши гости. — И едва она произнесла это, как по всей долине разнеслось дружное ржание и стук некованых копыт по каменной брусчатке дороги.

* * *