Замок. Откровение черного колдуна

Тим наклонился над ее лицом и поцеловал в лоб. Соленая капелька вырвалась из его закрытых глаз, сбежала по переносице и с кончика носа упала ей на ресничку. Он нежно взял ее головку двумя руками, запрокинув свою назад, стараясь сдержать подкатившие слезы, и мысленно произнес: «Я хочу удочерить тебя, Нико!» Из стаи вышел волк, самый большой и красивый из всех, подошел к девочке, лизнул в нос и, заскулив, лег рядом, совершенно не обращая внимание на воинов, которые все поняли и старались не показать своего страха или агрессии.

Прошло достаточно времени, прежде чем она открыла глаза. Волк встрепенулся и встал. Чародейка села и, схватившись за грудь, огласила окрестности криком боли, перешедшим в хриплый вой.

Подбежала Соня.

Эдуард поднялся и посмотрел на прозрачное голубое небо, ища ответа. Тим хотел обнять ее за плечи, но та резко отстранилась, издав утробный крик, и повернула к нему гневное лицо, искаженное яростью.

Кровь не шла, но глаза заплыли красным цветом, и в них отражалась боль. На мгновение она задержала свой взгляд на кровоточащей ране юноши, находящегося с левого бока, настолько аккуратной, будто его пронзила зачарованная стрела. Тим заметил в ее глазах странный, не проявляющийся до этого времени блеск, но не придал этому значение.

– Дочь…

– Ты мне никогда не будешь отцом! – закричала девочка, еще больше сморщившись и чуть не теряя сознание.

– Но… что произошло?

– Ты еще спрашиваешь?

Соня присела на колено, собираясь успокоить ребенка.

– Не прикасайся ко мне!

Волк зарычал, оскалив зубы; девушка непонимающе замерла, стараясь не натравить на себя зверей. Стая ощетинилась и подошла ближе; лучники с арбалетчиками вскинули оружие, но ждали команды, и пристально наблюдали за поведением животных.

– Ты еще спрашиваешь? – повторила она.

Юноша непонимающе развел руками.

– Я верила тебе, вложила свою жизнь в твои нежные руки, но лучше я умру в лесу от голода или от жажды, чем останусь здесь. Ты такое же мерзкое ничтожество, как и эти люди, даже хуже их! Ты посмел поднять руку на мою семью и убить моих братьев и сестер… Три с половиной сотни невинных животных, священных обитателей Вековечного Леса остались лежать мертвыми от стрел твоих изгоев и от тебя самого. Они мне все рассказали, все, что видели, считанные единицы вернулись к волчатам, и ты хочешь стать моим отцом? Никогда! Я ненавижу тебя!

Тим протянул дрожащую руку.

– Не смей прикасаться ко мне своими грязными руками, запачканными кровью моей семьи.

– Они первыми напали на нас, мы только защищались! – попытался опровергнуть он несправедливые обвинения, но чародейка, будто не слушала его.

– Я тебя никогда не прощу и приложу все усилия, чтобы проклятье Вековечного Леса настигло твою душу, и превратило твое существование в ад.

Нико, все еще держась правой рукой за грудь, кое-как вскарабкалась на спину волка, по всей вероятности вожака Стаи и, кинув на прощание все уничтожающий взгляд, обхватила его за туловище и уткнула голову в густую шерсть. Хищник клацнул зубами и, развернувшись, бросился в лес, показывая, что ноша ему совершенно не тяжела. Остальные, повинуясь воле вожака, мелкой рысью последовали за ним. Тим долго смотрел в след, затем склонил голову и, все еще сидя на коленях, ударил кулаком по земле. На плечо ему легла твердая рука, и голос Старца произнес:

– Оставь ее. Подобное сложно пережить. Она не глупа и все поймет, вопрос лишь во времени.

– Кто ты такой? – выговаривая слова, произнес Тим, вставая.

Маг глубоко вздохнул. В нем отчетливо чувствовалась доброта, мудрость и тонкая рассудительность.

– Меня зовут Лазарь, и прибыл я издалека. Я находился вне времени, когда диск сжатого воздуха, сотворенный находящейся на башне чародейкой, вырвал меня из забытья, и Тьма выплюнула меня как свое существование.

– Нам нужно о многом поговорить, Лазарь!

– За мной по пятам идет ад. Ваш священник вернул мне память, за что я буду проклинать его до конца моих дней и поэтому, чтобы не навредить Этилии и всем людям, я должен поспешить оставить это место. Смерть не должна, в очередной раз, по моей вине, превратить в прах сущее.

– Вот об этом нам и стоит поговорить в замке.

– Как знаешь, Высший.