Замок-откуда-нет-возврата

На этот раз Колтун пришёл в ошейнике, как приличная собака. Том обнял пса, вынул из ошейника письмо и стал читать.

– От бабушки? – спросил Дени. – Какие новости?

– Бабушка пишет, что все голуби доставили её послания и вернулись. Будет ли от этого прок, она не знает. Но один голубь где-то потерялся, и бабушка волнуется. И спрашивает, как мы.

– Да вон он, этот голубь: спит, бродяга. – Дени кивнул в сторону деревьев. На ветке, спрятав голову под белоснежное крыло, действительно спал голубь. – Завтра отправим его к твоей бабушке. Ты напиши ей, что тут происходит.

Дени порылся в рюкзаке и протянул Тому блокнот и ручку. Том задумался над письмом. Дени тем временем разговаривал с Колтуном:

– Будешь есть кашу? Интересно, как ты сумел до нас добраться? Тебе тоже лучше вернуться к донне Кардо Баррикверо. Я бы и Тома с тобой отправил, но он упрямый.

Колтун слушал его с невозмутимым видом. Трудно было понять, согласен он уйти домой или у него другие планы.

Тюха закрыла альбом, пожелала Коре спокойной ночи и скоро заснула. Сон перенёс её к воротам Замка-откуда-нет-возврата. Днём Тюха даже не пыталась заглянуть в логово волшебника. А ночью тёплый огонёк сам привёл её в Замок. Тюха поёжилась. Во сне она была невидимой – но не для всех. Тюха не знала, способен ли волшебник её заметить. И всё-таки вошла в открытые ворота и стала подбираться к Замку.

На небе ярко светила луна, и статуи, заполнившие двор Замка, казалось, вот-вот оживут. Но Тюха проходила мимо них, а они оставались холодными и неподвижными. Ей было страшно заглянуть в лица людей, превращённых в каменные изваяния, и Тюха смотрела себе под ноги. Все статуи отбрасывали тени, а она – нет, и это немного успокаивало. Подняв глаза на Замок, Тюха увидела ряд освещённых окон на втором этаже. Она легко перенеслась туда и замерла у входа в огромный кабинет. За письменным столом, громоздким, как рояль, сидел кто-то в тёмной одежде. Его совершенно лысая голова блестела в свете факелов. Лицо казалось острым, с носом-клювом и выступавшим вперёд подбородком. Тюхе оно напомнило картинку из книги про архитектуру. Такие носы-клювы у каменных химер, сидящих на соборе в Париже. Тюха поёжилась и отступила в тень.

Хозяин кабинета был не один. Перед столом в почтительном поклоне согнулся полный господин во фраке – синьор Бетонелли.

– Пленники заперты в подземном каземате, – доложил он, – и на вопросы не отвечают. Прикажете не давать им есть и пить?

– Не будьте мелочны, – ответил низким голосом хозяин. – Морить их голодом и жаждой слишком долго. Отнесите им воды и хлеба. А завтра задавать вопросы буду я. Что там с девчонкой?

– Её сторожит ведьма. Наверно, держит в клетке и думает, как повкуснее приготовить. – Асфальто противно хихикнул. – Завтра я к ним наведаюсь. Узнаю, что удалось из неё вытянуть.

– Если девчонка ничего не рассказала, приведи её сюда. Мне будет проще с ними говорить. Ведьма закусит кем-нибудь другим.

– Слушаюсь! – ответил фокусник, ещё раз низко поклонился и поспешил выйти из кабинета.

Тюха неслышно выскользнула вслед за Бетонелли. Она боялась, что её окликнет грубый бас Монументо. Но тот не взглянул вслед фокуснику и не заметил маленькой невидимки.

Бетонелли тем временем вышел на парадную лестницу и спустился по ней в огромный зал, к главному входу. Сбоку, за грандиозными колоннами, скрывалась небольшая дверь. Асфальто вошёл в неё и оказался в привратницкой. Там сидел такой же лысый, как хозяин Замка, сторож, сутулый, с длинными руками, в огромных башмаках. Бетонелли сказал ему:

– Велено дать пленникам хлеба и воды.

Сторож вышел в соседнюю комнату, вернулся оттуда с корзиной и большой бутылью и протянул их фокуснику.

– Мне нужны свободные руки, чтобы открыть дверь, – проскрипел он.

Бетонелли безропотно взял припасы и побрёл вслед за сторожем. Тюха кралась за ними, запоминая путь к темницам. Он оказался не особенно запутанным. Несколько лестниц, коридоров, поворотов – и вот привратник остановился перед дверью. Тюха удивилась, что ни Бетонелли, ни сторож не прихватили с собой ключей. Теперь она увидела, что ключ от двери висит рядом с ней, на крюке, вбитом в стену. В подземелье горели факелы, и было хорошо видно и ключ, и замок, и замочную скважину.

На миг Тюха подумала, что сможет освободить Нико и Лусьо, когда тюремщики уйдут наверх. Но стоило двери открыться, как эта надежда рухнула. Тюха увидела, что пленники прикованы к стене длинными цепями.

Асфальто Бетонелли поставил посреди камеры бутыль с водой и две жестяные кружки, а рядом положил круглый хлеб. Нико и Лусьо молча за ним наблюдали. Лица у них осунулись, глаза запали, но держались пленники гордо.

– Синьор Монументо не желает вам зла, – заявил Бетонелли. – Он приказал вас накормить и дать воды. Но завтра советую быть с ним повежливее и поразговорчивее.

Дверь камеры закрылась. Привратник повесил ключ на крюк и побрёл прочь. Асфальто семенил за ним. Когда звук их шагов совсем затих вдали, Тюха постучала в дверь камеры.

– Нико, Лусьо! Вы слышите меня? – позвала она. Но пленники не отозвались.