Замок. Роман, рассказы, притчи

Однако мне представляется, что наука в скрытой форме, по крайней мере частично, но все–таки занимается этими вопросами, поскольку ей известны два основных метода получения пищи, а именно: собственно обработка почвы и еще дополнительно совершенствующая работа в форме заклинаний, танцев и пения. Это хоть и не полная, но все же достаточно четкая, соответствующая и моему различению разбивка получения пищи на две части. Обработка почвы предназначена, по–моему, для получения и той, и другой пищи, она всегда крайне необходима, а заклинания, танцы и пение относятся не столько к пище, получаемой из земли, в узком смысле, сколько служат главным образом тому, чтобы стягивать пищу с высей. В этом мнении меня укрепляет традиция. Тут, сдается мне, народ, сам того не зная, вносит поправку в науку, а наука не осмеливается отбиваться. Если же, как того хочет наука, те церемонии должны были бы служить только почве, чтобы придать ей силы для добывания пищи с выси, то их надо бы все–таки совершать последовательно и полностью на земле, ей, земле, надо бы все нашептать, проскакать и станцевать. Наука, видимо, не требует, как мне известно, ничего другого. Но вот самое поразительное: народ благодаря всем этим церемониям поднимается во весь рост. И в этом нет никакого оскорбления науке, она это не запрещает, она предоставляет во всем полную свободу земледельцу, она заботится в своих поучениях только о земле, и если земледелец выполняет ее поучения касательно земли, она вполне довольна, но ход ее мыслей, по–моему, должен идти дальше. И я, которая никогда не была посвящена в научный сан, не представляю себе, как терпят ученые, что наш народ страстно, каков он по своей натуре, выкрикивает те заклинания, воет наши старинные народные песни, обращаясь к воздушным высям, а прыжки и танцы исполняет так, словно, забыв о земле, хотел бы навечно взлететь ввысь. Я брала за основу эти противоречия, я полностью сосредотачивалась на земле, когда по теориям науки приближалось время уборки урожая, танцуя, я сгребала ее лапами, я выворачивала голову, чтобы быть как можно ближе к земле. А потом рыла себе ямку для морды, пела и декламировала так, что это слышала только земля и никто больше — ни рядом со мной, ни надо мной.