Замок спящей красавицы. Полное собрание сочинений. Том 2

Он вышел, и Вобере медленно закрыл дверь, затем вытер руки платком. Правда! Легко сказать… Он прошел по коридору до своего кабинета, рассеянно посмотрел на свои книги, на свой стол, заваленный папками. Слова врача еще звучали у него в ушах. «За несколько сеансов специалист…» За несколько сеансов!.. Так долго бороться, чтобы к этому прийти. Он упал в кресло, оттолкнул разноцветные досье. Раз нельзя больше сопротивляться, к чему еще работать? Смерть брата ускорила катастрофу. А теперь еще и Реми… Он открыл ящик стола. Под стопкой писем, блокнотов, старых конвертов, которые он хранил из-за марок, его рука нащупала рукоятку револьвера. Может быть, крайняя мера… И снова — нет. Даже в этом единственном спасении ему отказано. Если он уйдет из жизни, мальчишка уверует, что обладает несокрушимой силой. Он уже никогда не выздоровеет.

Вобере потер веки. Он не знал, что лучше. Желал ли он, чтобы Реми избавился от наваждения? Если к Реми вернется память, другого выхода, кроме как револьвер, не будет… С любой стороны ситуация выглядела безвыходной, Реми погибал.

В дверь постучали. Вобере задвинул ящик.

— Войдите!.. Что вы хотите, Клементина? Я занят.

Своей семенящей походкой она подошла к столу, как злая колдунья, готовая накликать беду. Подбородок ее дрожал. Она сцепляла и расцепляла свои искалеченные артритом пальцы.

— Ну, так что же?.. Я занят.

— Я слышала, что советует доктор, — сказала она.

— Вы подслушиваете под дверью?

— Случается.

— Мне это не очень нравится.

— Мне тоже, мсье… Мсье не поведет малыша к специалисту, не так ли?

— Послушайте, с какой стати вы вмешиваетесь?

Старушка покачала головой. Вобере почувствовал, что она приняла твердое решение и ее не собьешь. Он заговорил мягче:

— Ну, что случилось?.. Выкладывайте начистоту.

Она подошла еще ближе, ухватилась за краешек стола, будто боялась упасть.

— Реми не должен ходить к другому врачу, — сказала она. — Мсье же знает, что это невозможно.

— Но почему же?.. Если нет другого способа вылечить его.

Вобере удивленно смотрел на это старое, изнуренное лицо, серые, подернутые дрожащей влагой глаза.

— Я не понимаю вас, Клементина.

— Да нет, мсье прекрасно меня понимает… Малыш не должен вспомнить, что он увидел в прачечной Мен-Алена.

— Что такое?

— Если бы он знал, что его бедная мать никогда не пыталась покончить с собой и что бритву держал совсем другой человек…

— Замолчите!

Вобере вдруг начал задыхаться. Он отодвинул кресло. Потные пальцы прилипли к подлокотникам. Клементина продолжала своим тоненьким, ломким голосом:

— Тогда бедняжка еще не была сумасшедшей, только потом…

— Это неправда!

— Я молчала двенадцать лет. И если я заговорила сейчас, то совсем не для того, чтобы доставить неприятности мсье.

Вобере встал. Ему хотелось закричать, пригрозить, но он был не в силах произнести слова, чтобы остановить высокий, скрипучий голос.

— Мсье прекрасно знает, что я говорю правду. Реми стал свидетелем этой сцены… Он рассказал мне об этом, рыдая, прежде чем потерять сознание… Когда он пришел в себя, его парализовало, и память отшибло.

— Довольно! — сказал Вобере. — Довольно!.. Покончим с этим.

Но Клементина уже ничего не слышала.

— Реми играл и вошел в прачечную, чтобы спрятаться. — Мсье видел, как он убежал… И с тех пор мсье боится своего сына… Это и объясняет поведение мсье.

Вобере обошел стол и остановился перед старой служанкой.

— Почему вы остались у меня служить, Клементина?

— Из-за него… и из-за нее. И, как видите, правильно сделала… Мсье даст ему уехать, не правда ли, раз это единственный способ его спасти?

— Это вы внушили ему эту глупую мысль?

— Нет… Ведь если он уедет, я никогда больше его не увижу.

Она держалась скромно, но с достоинством, и Вобере смотрел на нее с изумлением.

— Если он уедет, если я не буду располагать капиталом моего брата, то мои конкуренты… Да вы себе не отдаете отчета. Мне останется только сменить профессию.

— Так вы хотите держать Реми здесь пленником?

— Но он не пленник! — внезапно закричал Вобере, выйдя из себя.

— Это правда. Благодаря целителю он ходит… Если бы вы знали, что Мильсандье вернет ему способность ходить, вы бы поостереглись направлять его к Реми.

— Послушайте, Клементина… Я не позволю вам…

— Как только он уедет, я покину ваш дом… Но надо, чтобы он уехал… Там он будет жить как все… Начнет новую жизнь.

Она диктовала свои условия все тем же дрожащим голосом, и Вобере сдался. Он сел на краешек кресла, бессильно опустив руки.

— У меня были на то причины, Клементина.

— Это меня не касается.

— Я тоже желаю счастья Реми… Буду с вами откровенен… Вот уже двенадцать лет, как я сам себя не выношу… Я больше не в силах так жить.

— Если вы умрете, — спокойно сказала она, — Реми вообразит, что убийца — он. Если вы хотите его счастья, то вы не должны…

— Я знаю, — сказал Вобере.

— Пусть он уедет, — снова сказала Клементина. — Другого выхода нет.

— А если я не соглашусь, вы…

— Я… я не в счет.

Вобере потирал руки и рассматривал сложный рисунок ковра.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Реми уедет… Я позабочусь об этом… Но прежде… позвольте мне сказать вам…