Замок ужаса

Восторг понемногу пропадал, в голову лезли мысли об ответственности, но это было еще не самое страшное. Самое страшное было в том, что теперь он будет привязан к Приюту. Навсегда и безо всякой надежды на какие-либо изменения. База оказалась пустышкой.

А Наташка семенила рядом и несла всякую чушь о том, что как хорошо, что Мэт теперь разоблачен; что Иван гораздо лучше, потому что он Зрячий по-настоящему, а не с помощью какого-то там компьютера; что лес отходит от дороги все дальше и дальше, и скоро станет жарко идти; и что давно уже хочется есть, и неплохо хотя бы нарвать щавеля и пожевать его.

— Нет уж, — сказал Иван. — Ничего из этой травы есть не стоит. Тут даже деревья не растут!

Его начала раздражать неуемная Наташки на болтовня, но вскоре он понял, что это просто разрядка после всех волнений и тревог.

— Да, — сказал он. — Поесть было бы неплохо. Жаль, нечего…

— Ой! — воскликнула Наташка. — Что это?

— Где? — Иван привычно сдернул с плеча лайтинг.

— А вот там — впереди. Справа.

Он посмотрел по тому направлению, куда показывала Наташка, и увидел. Недалеко от дороги стоял серый, судя по всему, железобетонный столб. Стоял он на границе небольшого пепелища, и на пепелище этом лежал странно скрюченный человек. Как будто в охапку кем-то схваченный… Иван оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Тем не менее он выключил предохранитель у лайтинга, и они с Наташкой побежали к пепелищу.

Человек лежал на спине, и когда они приблизились, стало ясно, почему он так скрючен: руками и ногами он был привязан к жерди. Иван вспомнил лесных охотников и снова огляделся по сторонам. Потом подошел к лежащему и остолбенел — это был рыжий Мозли! Он лежал с закрытыми глазами и, казалось, был мертв, но когда Иван, достав нож, наклонился над ним, чтобы перерезать веревки, Мозли открыл глаза.

— Кто здесь?.. Это ты, Грант?!

Тут лицо его расплылось в глупой улыбке — он узнал Ивана. Иван чиркнул два раза ножом и отбросил жердь в сторону.

— Это ты, парень? — хрипло проговорил Мозли, с трудом встав на колени и растирая запястья рук. — А меня вот, видишь, приговорили к смерти. Из-за тебя, кстати…

Иван улыбнулся в ответ. Ему почему-то доставляло огромное удовольствие видеть перед собой этого рыжего бородача. Как будто встретил среди чужих, недобрых людей давно знакомого человека.

— Чего скалишься? — ворчал охотник. — Так-то ты платишь за угощение… А я еще дочку ему!.. Не знаю, чего это вчера со мной произошло. Никогда такого не было. Уговорил девчонку и к тебе вел, и вдруг страх какой-то напал. А Мюррей, собака, сам бежал как трусливый шакал, а сегодня набросился… Ты, говорит, сдрейфил, ты, говорит, пришельца упустил, из-за тебя, говорит, моя Линда здорового внука мне не родит… И на тебе, Рыжий: раз-два, и ты превращен в паршивого труса!..

Он копошился в пепле, пытаясь то сесть, то встать, растирая руки и пряча лицо, и говорил, и говорил, бормотал, грозился, и Ивану вдруг стало понятно, что этот человек действительно пережил большой страх, но не вчера, а сегодня, недавно, только что, да и сейчас не до конца еще ему верится, что все уже позади, и что в лице Ивана к нему пришло спасение.

— …а Грант, собака, тут как тут: «Шу-шу-шу!.. Шу-шу-шу!». И на тебе, Рыжий, приговор: к Огненному Столбу тебя, Рыжий, за то, что мальчишку упустил… Ты не баба, Рыжий, бабу бы мы еще, может быть, и простили бы, потому что баб у нас мало, а баба рожать может, ей только мужика нормального дай, а без тебя, Рыжий, поселок переживет — охотников хватает, да и дочка твоя без тебя скорее родит, а то ты все кого-то ищешь ей, подбираешь все, и тот тебе не по нраву, и этот не подходит… Ну, думаю, все! — принесли, положили, возврата уже нет, а тут ты, парень, как бог тебя послал… А это девка твоя? Ничего девка… Симпатичные вы ребята, только хиловатые. Господи! — простонал он вдруг. — Неужели же это правда?

Наташка с любопытством смотрела на этого странного дядьку, а потом вдруг спросила Ивана:

— А что за девчонку он к тебе вел?

— Это он так, — сказал Иван, и Мозли тоже забормотал: — Это я так, к слову…

Значит, это и есть Огненный Столб, думал Иван. Значит, сюда хотел отправить меня вчера Грант. Жертвенное место у них здесь… Если ты провинился и если ты не женщина, которая может рожать, — к столбу тебя… И если ты только что появившийся на свет ребенок и вся твоя вина (и не твоя даже!) — в том, что ты родился уродом, — к Столбу тебя… И даже если ты женщина, но в силу каких-то причин бесплодна, — к Столбу тебя… Нечего тебе хлеб даром есть, освободи место у стола…