Замок в воздухе (ЛП)

Судя по звукам, в ларек Джамала пришли констебли Городской Стражи. Они бряцали оружием и орали, чтобы им объяснили, что случилось.

И ковер подчинился Абдулле. Плавным быстрым движением он поднялся на два фута, отчего желудок Абдуллы рухнул вниз. Он торопливо сел. Сидеть на ковре было невероятно удобно. Он чувствовался как очень тугой гамак.

— Этот удручающе неповоротливый ум наконец убежден, — признал Абдулла. — Напомни, какую цену ты просишь за него, о образец щедрости? Двести серебром?

— Пятьсот ЗОЛОТЫХ, — ответил незнакомец. — Вели ковру спуститься, и мы обсудим дело.

— Вниз и ложись на пол, — велел Абдулла ковру, и тот подчинился, таким образом изгнав из мыслей Абдуллы стойкое подозрение, что, когда он ступил на ковер, незнакомец сказал что-то еще, чего Абдулла не расслышал из-за шума по соседству.

Он вскочил на ноги, и торг начался.

— Предел моего кошелька — сто пятьдесят золотых, — объяснил Абдулла, — и то если я выверну его наизнанку и прощупаю все швы.

— Тогда ты должен вытащить другой кошелек или даже поискать под матрасом, — возразил незнакомец. — Поскольку предел моего великодушия — четыреста девяносто пять золотых, и я не стал бы продавать вовсе, если бы не самая срочная необходимость.

— Я мог бы наскрести еще сорок пять золотых из подошвы моего левого ботинка, — ответил Абдулла, — которые я храню для чрезвычайных ситуаций, и на этом мои ничтожные средства заканчиваются.

— Проверь свой правый ботинок, — ответил незнакомец. — Четыреста пятьдесят.

И так далее. Час спустя незнакомец покинул лавку, унося двести десять золотых монет, а Абдулла остался восторженным владельцем по всей видимости настоящего, хотя и потрепанного, волшебного ковра. Он всё еще не мог поверить. Он не верил, что кто бы то ни было, даже пустынный скиталец-аскет, мог расстаться с настоящим летающим ковром — хотя и почти полностью изношенным — меньше чем за четыреста золотых монет. Он был слишком полезным. Лучше, чем верблюд, поскольку его не надо кормить. А хороший верблюд стоил по меньшей мере четыреста пятьдесят золотых.

Наверняка где-то скрывался подвох. И об одной уловке Абдулла слышал. Обычно она срабатывала с лошадьми и собаками. Приходишь и продаешь доверчивому фермеру или охотнику по-настоящему великолепное животное за поразительно низкую цену, говоря, что иначе умрешь от голода. Восторженный фермер (или охотник) заводит лошадь в стойло (или собаку в конуру) на ночь. А наутро она исчезает, поскольку ее натренировали ночью выбираться из узды (или ошейника) и возвращаться к владельцу. Абдулле казалось, что послушный ковер мог быть натаскан на то же самое. Так что, прежде чем покинуть лавку, он тщательно обернул ковер вокруг одного из столбов, которые поддерживали крышу, и обмотал его целой катушкой шпагата, который затем привязал к одному из железных кольев у основания стены.

— Думаю, так тебе сложно будет сбежать, — сказал он ковру и вышел, чтобы узнать, что случилось в жаровне.

Сейчас там было тихо и чисто. Джамал сидел на прилавке, скорбно обнимая своего пса.

— Что случилось? — спросил Абдулла.

— Несколько воришек раскидали всех моих кальмаров, — ответил Джамал. — Весь мой дневной запас в грязи, потерян, пропал!

Абдулла был так доволен сделкой, что дал Джамалу две серебряные монеты купить еще кальмаров. Джамал зарыдал от благодарности и обнял Абдуллу. Его пес не только не стал кусать Абдуллу, но и лизнул ему руку. Абдулла улыбнулся. Жизнь была хороша. Насвистывая, он отправился раздобыть себе хороший ужин, пока пес сторожил его лавку.

Когда вечер окрашивал алым небо за куполами и минаретами Занзиба, Абдулла вернулся, по-прежнему насвистывая, полный планов продать ковер самому султану по весьма высокой цене. Он нашел ковер точно на том же месте, где оставил его. Или лучше будет обратиться к великому визирю, задумался он, умываясь, и предложить идею, чтобы визирь преподнес его султану в подарок? Так можно будет запросить еще больше денег. При мысли о том, каким ценным является ковер, истории о лошадях, выскальзывающих из узды, снова начали терзать Абдуллу. Переодеваясь в ночную рубашку, он отчетливо представлял, как ковер, извиваясь, высвобождается из веревок. Он был старым и гибким. Вероятно, прекрасно натренированным. Наверняка он мог выползти из-под шпагата. А даже если нет, Абдулла знал, что эта мысль не даст ему заснуть всю ночь.

В конце концов, он аккуратно обрезал шпагат и расстелил ковер на стопке своих самых ценных ковриков, которые всегда использовал вместо кровати. Затем он надел ночной колпак — что было необходимо, поскольку с пустыни дули холодные ветра и наполняли лавку сквозняками, — накрылся одеялом, задул лампу и заснул.

Глава вторая, в которой Абдуллу принимают за юную леди

Проснувшись, он обнаружил, что лежит на пригорке в саду более прекрасном, чем он мог вообразить. Ковер по-прежнему оставался под ним.