Замок в воздухе (ЛП)

Очень медленно и робко солдат стянул вуали и поднял взгляд. Лицо оставалось прежним — с прежними голубыми глазами, то ли абсолютно невинными, то ли глубоко бесчестными, то ли то, и другое вместе, — но приобрело более гладкий и образованный вид. На нем читался другой тип солдатскости.

— Проклятый ифрит заколдовал и меня тоже, — сказал он. — Теперь я вспомнил. Я ждал в лесу поисковые отряды для отчета, — он выглядел довольно-таки виноватым. — Мы охотились за принцессой Беатрис… э… знаешь, за тобой… не слишком успешно, как вдруг мою палатку сдуло и появился ифрит, втиснувшийся между деревьев. «Я забираю принцессу, — заявил он. — А поскольку ты завоевал ее страну нечестно с помощью магии, ты можешь стать одним из побежденных солдат, и посмотрим, как тебе это понравится». И следующее, что я знаю: я брел по полю боя, считая себя страннийским солдатом.

— И тебе не понравилось? — спросила принцесса Беатрис.

— Ну, — ответил принц, — было сложно. Но я вроде как приспособился и подобрал всё полезное, что мог найти, и составил несколько планов. Думаю, я должен что-нибудь сделать для побежденных солдат. Но… — на его лице расплылась ухмылка, абсолютно такая же, какая бывала у старого солдата, — честно говоря, я получил немало удовольствия, бродя по Ингарии. Было весело быть дурным человеком. На самом деле, я как ифрит. Уныние у меня вызывает возвращение к обязанностям главнокомандующего.

— Что ж, здесь я могу тебе помочь, — сказала принцесса Беатрис. — В конце концов, я прекрасно в этом разбираюсь.

— Правда? — принц посмотрел на нее тем же взглядом, каким, будучи солдатом, смотрел на котенка в шляпе.

Цветок-в-Ночи тихонько восторженно пихнула локтем Абдуллу.

— Принц Очинстана! — прошептала она. — Можно его не бояться!

Вскоре после этого замок легко как перышко опустился на землю. Кальцифер, плавая на уровне низких балок потолка, объявил, что он посадил его на полях за Кингсбёри.

— И я послал сообщение в одно из зеркал Сулимана, — самодовольно добавил он.

Последнее замечание вызвало у Хаула негодование.

— Как и я, — сердито сказал он. — Не много ли на себя берешь?

— Значит, он получит два сообщения, — сказала Софи. — И что с того?

— Как глупо! — воскликнул Хаул и рассмеялся.

Кальцифер тоже разразился шипящим смехом, и, похоже, они снова стали друзьями. Если подумать, Абдулла мог понять, как чувствовал себя Хаул. Он лопался от гнева всё время, пока был джинном, и всё еще лопался от гнева сейчас, и кроме как на Кальцифере сорваться ему было не на ком. Вероятно, Кальцифер испытывал то же самое. Оба обладали слишком могущественной магией, чтобы рисковать злиться на обычных людей.

Оба сообщения явно достигли назначения. Кто-то рядом с окном крикнул:

— Смотрите!

И все столпились к окну посмотреть, как открываются ворота Кингсбёри и из них за отрядом солдат выезжает королевская карета. На самом деле, там двигалась целая процессия. За королевской каретой следовали кареты многочисленных послов, украшенные гербами большинства стран, из которых Хазруэль забрал принцесс.

Хаул повернулся к Абдулле.

— Мне кажется, я достаточно хорошо узнал тебя, — сказал он, и они неловко посмотрели друг на друга. — А ты знаешь меня?

Абдулла поклонился:

— По крайней мере, так же хорошо, как ты знаешь меня.

— Этого я и боялся, — уныло сказал Хаул. — Что ж, зато я знаю, что могу положиться на тебя, если понадобится произнести хорошую быструю речь. Когда кареты доберутся сюда, в этом может возникнуть необходимость.

Необходимость возникла. Какое-то время всё было страшно запутано, и за это время Абдулла охрип. Но больше всего Абдуллу привело в замешательство то, что каждая принцесса, не говоря уже о Хауле, Софи и принце Джастине, непременно хотели сообщить королю, каким храбрым и умным был Абдулла. Абдулле всё время хотелось вывести их из заблуждения. Он не был храбрым — он просто ходил по воздуху, поскольку Цветок-в-Ночи любит его.

Принц Джастин отвел Абдуллу в сторонку, в один из многих вестибюлей дворца.

— Смирись, — сказал он. — Никто никогда не получает похвалы за дело. Посмотри на меня. Страннийцы здесь чуть ли не молятся на меня, поскольку я даю деньги их старым солдатам, а мой венценосный брат в восторге, поскольку я перестал сопротивляться свадьбе с принцессой Беатрис. Все думают, будто я образцовый принц.

— Ты возражал против свадьбы с ней? — спросил Абдулла.

— О да. Тогда я, конечно, еще не знал ее. Мы с королем из-за этого в очередной раз поругались, и я пригрозил скинуть его с крыши дворца. Когда я исчез, он решил, что я просто скрылся на какое-то время, чтобы остыть. Он даже еще не начал беспокоиться.