Замок в воздухе (ЛП)

Нижняя юбка ее совершенства снова будто зажила собственной жизнью. В этот раз она покатилась на обручах в сторону, позволив волшебному ковру выплыть из-под нее. Ковер встряхнулся — практически так же, как сейчас встряхивался пес Джамала. Затем, ко всеобщему удивлению, он шлепнулся на пол и начал распускаться. Абдулла чуть не закричал от такой расточительности. Из ковра, крутясь, высвобождалась длинная нить — синяя и до странности яркая, словно ковер был соткан вовсе не из обычной шерсти. Свободная нить, которая металась туда-сюда по ковру, поднималась всё выше и выше, становясь длиннее, пока не вытянулась между облачным потолком и оставшимся почти голым холстом. Наконец, с нетерпеливым щелчком другой конец оторвался от холста и взметнулся наверх к остальному, где нить рывками растеклась, снова сжалась и, наконец, растянулась, приняв новый вид перевернутой слезы или, может, языка пламени. Эта слеза проплыла вниз — степенно и целеустремленно. Когда она приблизилась, Абдулла смог разглядеть спереди лицо, составленное из маленьких пурпурных, зеленых и оранжевых языков пламени. Абдулла с покорностью судьбе пожал плечами. Похоже, он расстался со своими золотыми монетами, чтобы купить огненного демона, а вовсе не волшебный ковер.

Огненный демон заговорил пурпурным мерцающим ртом:

— Наконец-то! Почему никто раньше не позвал меня по имени?

— О, бедняжка Кальцифер! — воскликнула Софи. — Я не знала!

— Я с тобой не разговариваю, — парировало странное пламеобразное существо. — Ты вонзала в меня когти. И, — добавило оно, проплывая мимо Хаула, — с тобой тоже. Ты впутал меня в это. Не я хотел помочь королевской армии. Я разговариваю только с ним, — оно подпрыгнуло рядом с плечом Абдуллы.

Абдулла услышал, как его волосы затрещали. Пламя было горячим.

— Он единственный, кто пытался польстить мне.

— С каких пор, — ехидно спросил Хаул, — ты нуждаешься в лести?

— С тех пор, как обнаружил, насколько мило, когда мне говорят, что я милый, — ответил Кальцифер.

— Но я не считаю тебя милым, — сказал Хаул. — Ну и пожалуйста!

Он повернулся к Кальциферу спиной, отчего лиловые атласные рукава взметнулись.

— Хочешь стать жабой? — спросил Кальцифер. — Ты не единственный, кто умеет создавать жаб, знаешь ли!

Хаул сердито топнул ногой в лиловом сапоге:

— Возможно, твой новый друг мог бы попросить тебя вернуть этот замок вниз — туда, где ему положено быть.

Абдулле стало немного грустно. Кажется, Хаул давал понять, что они с Абдуллой не знают друг друга. Но он понял намек.

— О сапфир среди колдовских существ, — поклонился Абдулла, — пламя изящества и свеча среди ковров, чье истинное обличие более чем в сто раз великолепнее, чем драгоценный гобелен…

— Заканчивай с этим! — пробормотал Хаул.

— …не мог бы ты милостиво согласиться вернуть этот замок на землю?

— С удовольствием, — ответил Кальцифер.

Когда замок начал спускаться, это почувствовали все. Он рванул с места с такой скоростью, что Софи вцепилась в руку Хаула, а многие принцессы вскрикнули. Поскольку, как громко заявила Валерия, желудок у них остался в небе. Возможно, Кальцифер потерял навык после столь долгого пребывания в неправильной форме. Какова бы ни была причина, спустя минуту спуск замедлился и стал таким плавным, что едва ощущался. И к лучшему, поскольку, спускаясь, замок одновременно сильно уменьшался. Все притиснулись друг к другу, и приходилось толкаться, чтобы сохранить равновесие. Стены сдвинулись внутрь, из облачного порфира превратившись в обычную штукатурку. Потолок снизился, его своды превратились в большие черные балки, а за тем местом, где стоял трон, появилось окно. Вначале оно было туманным. Абдулла жадно повернулся к нему, надеясь еще раз увидеть прозрачное море с солнечными островами, но к тому моменту, когда оно стало настоящим плотным окном, снаружи осталось только небо, и комнату размером с деревенский дом залили яркие желтые лучи рассвета. Принцессы оказались прижатыми друг к другу, Софи расплющилась в углу, одной рукой держа Хаула, а другой Моргана, а Абдуллу стиснуло между Цветком-в-Ночи и солдатом.

И тут Абдулла понял, что солдат уже очень давно не произносил ни слова. На самом деле, он вел себя решительно странно. Он натянул позаимствованные вуали обратно на голову и сидел, согнувшись, на маленьком стуле, который появился рядом с очагом, когда замок съежился.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Абдулла.

— Великолепно, — даже голос солдата звучал странно.

Принцесса Беатрис протолкнулась к нему.

— О, вот ты где! Что с тобой такое? Боишься, что я возьму свое слово назад теперь, когда мы вернулись в нормальную жизнь? В этом дело?

— Нет, — сказал солдат. — Хотя да. Тебе это будет неприятно.

— Нисколько мне не будет неприятно! — отрезала принцесса Беатрис. — Когда я даю слово, я держу его. Принц Джастин просто… получит от ворот поворот.

— Но я и есть принц Джастин.

— Что?